В районе между Канарскими островами и островами Зеленого Мыса нес сторожевую службу всего лишь один английский крейсер «Хайфлауер», но и он вскоре перебрался на смену «Эстрее» для конвоирования транспортов, следовавших до мыса Доброй Надежды, поскольку «Эстрея» уходила к побережью германской юго-западной Африки. Поэтому, когда были получены первые сведения о перемене Келером оперативного района, в распоряжении англичан на огромном пространстве океана оставалась лишь пара вспомогательных крейсеров.
Водам Вест-Индии, а, точнее говоря, бассейну Карибского моря в германских планах ведения войны в открытом океане всегда придавалось большое значение. Еще до начала войны немцы оборудовали в этом районе две секретные угольные станции: одну — в Плана Сейс на Багамах, а другую — в 250 милях к востоку от Тринидада. Но обе эти станции были обнаружены еще 12 сентября английским крейсером «Бервик». Причем, на одной из них «Бервик» захватил три германских парохода.
Знал ли капитан 2 ранга Келер об этом, так и осталось неизвестным. Известно то, что 25 октября командир «Карлсруэ» собрал все свои пароходы — «Рио-Негро», «Асунсьон», «Фарн» и «Индрани» — вручив их капитанам инструкции с точным указанием, где и когда они должны встретиться с «Карлсруэ» в открытом море. С собой Келер решил взять «Фарн», чтобы с него пополнять запас угля. Поздно вечером 25 октября «Карлсруэ», сопровождаемый «Фарном», без огней пошел на север.
«Мы уже удалились на порядочное расстояние от излюбленного пароходами пути в Южную Америку, — записал 26 октября в своем дневнике старший лейтенант Ауст, — когда сегодня утром, к нашему величайшему удивлению, было доложено о пароходе в юго-восточном от нас направлении, идущем курсом на север. Видные издалека высокие белые надстройки показывали, что это большой пассажирский пароход. По цвету трубы мы заключили, что он принадлежит обществу „Лампорт и Хольт“. В 11:00 пароход был задержан. Это был „Вандик“ — третий по величине пароход этого общества водоизмещением более 10000 тонн, построенный всего три года назад. Таким образом, лучшая наша добыча попалась нам совершенно неожиданно. Кроме 210 пассажиров, из которых 112 — они занимали каюты 1-го и 2-го классов — по большей части североамериканцев, на пароходе находилось 130 мешков с почтой, 2500 долларов, принадлежавших пароходному обществу, порядочное количество разного груза и около 100 тонн мороженого мяса.
«Вандик» шел из Буэнос-Айреса, направляясь через Тринидад и Барбадос в Нью-Йорк. «Бристоль» предупредил его, что нас надо остерегаться. Капитан шел с большой осторожностью — ночью с закрытыми огнями и целую неделю не пользовался радиотелеграфом. Поэтому он крайне удивился, когда призовой офицер с серьезной миной заявил ему, что мы ждали его со вчерашнего дня.
Капитан был старый человек, и неудача совершенно его обескуражила. Мы имели обыкновение предоставлять команде захваченных пароходов выбор: или перебираться на «Карлсруэ» в качестве военнопленных, или дать нам письменное обязательство, что они в продолжение войны не будут принимать участие в военных действиях ни против нас, ни против наших союзников. В последнем случае они, при первой же возможности, будут отпущены на свободу.
До этого времени все англичане, ни минуты не задумываясь, давали подписку. Когда подобная подписка была разъяснена и предъявлена команде «Вандика», его капитан начал говорить своим людям речь, призывая их к возмущению. Призовому офицеру пришлось доложить об этом командиру, который послал на пароход двух вооруженных матросов, чтобы увести капитана под конвоем. Тем временем, капитана успокоили его более благоразумные офицеры, так что эта мера оказалась ненужной. Пассажиры до самого последнего момента принимали нас за английский крейсер, и когда, наконец, их заблуждение разъяснилось, поднялся вопль отчаянья. Они ожидали от «гуннов» грабежа и самых жестоких оскорблений.
Так приучила их относиться к действиям наших военных бессмысленная клевета южно-американской прессы, находившейся под влиянием англо-французов. И этой ерунде поверили не только палубные пассажиры, принадлежавшие к низшему и неспособному здраво мыслить классу общества, оправданием которым может служить малая степень их развития, но, увы, и обитатели роскошных кают 1-го класса, причисляющие себя к интеллектуальной элите общества.
Среди пассажиров 1-го класса находился колумбийский посланник в Аргентине (метис) с женой и ребенком. Он предусмотрительно запасся рекомендацией нашего посланника в Буэнос-Айресе, адресованной командирам германских военных кораблей. Он показал эту рекомендацию нашему призовому офицеру, дрожа от страха, умоляя пощадить его жизнь, а также жизнь его жены и ребенка. Он успокоился только спустя некоторое время после того, как командир назначил специального офицера, лейтенанта графа Байсселя, состоять при особе этого дипломата и его семьи. Когда, наконец, пассажиры вполне освоились с мыслью, что у нас совершенно нет намерения обращаться с ними грубо или отнимать у них имущество, то их удивлению не было границ. Они рассыпались в благодарностях. Чтобы дать им время спокойно собрать свои вещи, командир отложил их высадку с парохода до следующего дня. Тем временем, вся наша «эскадра» была вызвана сюда по телеграфу и пароходы подошли к нам один за другим. Это сборище судов произвело немалое впечатление на команду и пассажиров «Вандика»».
Разгрузка «Вандика» началась в 06:00 27 октября. Пассажиры даже успели еще раз пообедать на лайнере. Затем вместе с вещами их перевезли на «Асунсьон», который должен был доставить их и команды трех последних призов в один из нейтральных портов. С «Вандика» капитан 2 ранга Келер решил прежде всего перегрузить запас продовольствия.
На «Карлсруэ» и пароходах его «эскадры» подходили к концу запасы свежего мяса, муки и риса. Без последнего совершенно не могли жить китайцы, добровольно оставшиеся в распоряжении Келера. Так что «Вандик», можно сказать, был ниспослан немцам самим Провидением.
Старший помощник «Вандика» просил разрешения руководить выгрузкой багажа. Английские офицеры вели себя спокойно, делая все возможное, чтобы предотвратить панику среди пассажиров.
«Пароходные шлюпки были погружены еще накануне, — вспоминает Ауст, — и ровно в 6 часов утра они отвалили от борта. Пассажиры с любопытством присматривались к работе и увидели поучительное зрелище: все деревянные шлюпки этого огромного и совсем нового парохода оказались с большой течью и так быстро наполнились водой, что багаж не успели вытащить, и он весь промок. Пострадавшие пассажиры были в бешенстве. Они накинулись сначала на старшего помощника, потом на капитана, и офицерам „Карлсруэ“, наблюдавшим за работой, пришлось их успокаивать. После этого перевозка стала производиться на тяжелых, но исправных шлюпках наших пароходов и к полудню закончилась».
