— Ну, а вы, значит, у нас останетесь?
— Да…
— Скоро в лесу соберется армия партизан, — вмешался в разговор Усачев Петр.
— О-о! Вернулся наш начальник разведки. Наверное, целый воз новостей привез? — воскликнул Масленников.
— Да, привез. Я услышал ваш разговор и спешу добавить. Белобандиты обнаглели. В Симе они обирают население, требуют молока, масла, мяса. А их там скопилось по 20 человек почти в каждом доме. Попробуй, прокорми такую армию. Наши мужики стали протестовать.
— Наш верный осведомитель, — продолжал Усачев, — предупреждает, что в Сим на днях прибудет карательный отряд сербов. Предполагается облава но лесам. Надо всем нашим группам сменить позицию. Есть основание полагать, что белобандиты узнали о наших убежищах. В одной агентурной сводке они сообщают по своим инстанциям, что в районе заводов Аша-Балашевского, Миньярского и Симского в горах находятся группы скрывающихся дезертиров и большевиков, общей численностью до 400 человек. Все скрывающиеся имеют оружие. Как видите, они знают, что мы вооружены и примерно определяют наши силы.
В одной весьма секретной сводке я вычитал очень интересное сообщение о том, что через реку Уфимку переправились 50 конных красных. Они в защитных погонах, без кокард, при 2 или 3 офицерах, среди которых один в чине капитана, другой — поручика. Наружность начальника — высокого роста, худощавый, большие черные усы. Офицеры в шапках сербского образца.
— Вы, понимаете, товарищи, этот конный отряд перебрался в наши края. Значит, Красная Армия где-то близко.
— Ура! — крикнул кто-то из слушателей.
— Не торопитесь кричать «ура», пока не встретили Красную Армию, — остановил Усачев. — Я принес еще интересные записи, их надо переправить Рындину, годятся для листовки. А теперь нам с начальником штаба не мешало бы остаться одним.
* * *
Отряд сербов прибыл в Сим на третий день после того, как Усачев побывал у коменданта Изместьева. Офицер приказал Изместьеву выехать в Омск. Изместьев немедленно уехал. Особо уполномоченный Верховного главнокомандующего потребовал от белой дружины отчет.
— Ну-с, господа, докладывайте, как вы боролись с большевиками?
И не дав «новым жандармам» вымолвить слова, начал их распекать:
— Вы арестовали несколько стариков и держите их до сих пор, вместо того, чтобы расстрелять. Вы поймали трех юнцов, состряпали на них дело, как на организаторов восстания, а главных большевиков не нашли! У них в лесу орудуют партизаны, а они большевиков не найдут! Ждете, сукины сыны, когда вас повесят?! А может, ждете, когда сюда придет ваш земляк Гузаков?! Что рты разинули? Нам известно, что он с отрядом конных пробрался в ваши леса, с целью поднять восстание в вашем тылу. Но не удастся ему это! Мы уже схватили его агента Сверлова, поймаем и его! Вам не дождаться своего Петра Васильевича!.. Молчать! Как вы смеете рты разевать, когда я говорю?! Завтра же ведите сербов к партизанским убежищам! А стариков, которых вы держите как заложников, отправьте на станцию Кропачево.
Ранним июньским утром еле живых заложников вывели из умовского дома. Трое из них — Булыкин, Напалков и Горбунов не могли двигаться.
— Этих полумертвых отдайте родственникам. Они нам уже не опасны. С остальными отправляйтесь пешком, — распорядился уполномоченный.
Конвоиры увели стариков. На двенадцатой версте от Сима три старика — Куренков Иван, Тряшкин Иван и Курчатов Назар попросили отдыха. Конвойный командир приказал им сесть, а остальным идти дальше. Обессиленные легли. А через десять минут конвоиры их расстреляли.
Отчитав «новых жандармов» и отправив заложников, особоуполномоченный позвал к себе управляющего заводом Фирсова.
— Господин Фирсов, я должен вас огорчить. Верховный правитель приказал эвакуировать ваш завод.
Фирсов с перепугу сел рядом со стулом.
— Что с вами, господин Фирсов? — уполномоченный подхватил встающего Фирсова.
— Простите, господин уполномоченный, это так неожиданно. Значит, отступление?
— Да. Вам надлежит забрать с завода все необходимые машины, станки и оборудование. Мобилизуйте все силы на это. Транспорт для вас уже приготовлен. Приступайте завтра же.
Фирсов немедленно объявил приказ об эвакуации завода. Многие рабочие в тот же день ушли из поселка. А оставшиеся приступили к разборке машин и станков. Они так разбирали, что важнейшие части куда-то исчезали.
Одна «бригада» (партизаны Немчинов и Морин) явилась на умовскую дачу. Там она сняла динамо-машину, освещавшую дачу, церковь и умовский дом, и увезла в неизвестном направлении.
При перевозке на железнодорожную станцию с узких платформ то и дело «скатывались» трубы и «падали» станки. Солдаты, помогавшие эвакуировать завод, в поте лица поднимали упавшее, недоумевая: почему все валится.
Каратели рыскали по лесам. Но кроме одиночек, с лисьей ловкостью увертывающихся от карателей, сербы никого не встречали. Ночью в поселке неожиданно появлялись партизаны. Хотя каратели опять же видели одиночек, с какой-то чертовской скоростью скрывающихся в этом дьявольском поселке, но шуму было много. Неуловимые одиночки швырнули гранату даже в клуб, где танцевали офицеры с барышнями. Граната угодила в раму и разорвалась около клуба. Паника была ужасная.
Эсеры Жеребин и Девкин попробовали сунуть свой нос в лес, да там и остались. «Новые жандармы» нашли своих идейных вдохновителей мертвыми.
* * *
С того дня, как стало известно о намерении карателей выловить партизан, лесные люди покинули зимние убежища. Они кочевали по бескрайним лесам, уводили с пастбищ колчаковских лошадей, однако оставляли живыми пастухов. Лесные люди сеяли панику среди колчаковских солдат.
Разведчик Харчеников заметил человека, пробирающегося в сторону пасеки Федюкова.
— Стой, кто идет?
— Я рабочий, а вы кто?
— И мы рабочие.
— Иди сюда.
Человек подошел. Он был в военной одежде.
— Какой же ты рабочий, коли ты солдат?
— Да и вы, я вижу, такие же рабочие, как я.
— Пойдем к нашему начальству, там разберемся.
— Пойдемте, если это начальство такое же, как вы.
Задержанного привели к Усачеву и Масленникову.
— Позвольте прежде мне убедиться, что вы симские товарищи, — сказал задержанный.
— Да, мы симские. Кого вы знаете?
— Я знаю Чевардина и Рындина. А кто вы?
— Усачев и Масленников.
— Очень рад. Я уже несколько дней ищу вас по поручению Петра Васильевича…
— Гузакова? — враз спросили партизаны.
— Да, Гузакова. А я миньярский рабочий Туманов.
