"Половая жизнь. Жить начала с восьми лет. Говорит: "не могу жить без мужчины", "вы требуете от меня хорошего поведения, дайте мне каждую ночь мужчину, и я буду у вас первая". На прогулках пристает к проходящим: "мужчина, угостите папироской", "мужчина, прогуляемся"… Имела ребенка, которого задушила. Болела гонореей. Была помещена на излечение в венерическую больницу, но оттуда убежала…" [7]
И, несмотря на всю свою неприхотливость и неповоротливость, Балда сразу же постарался сплавить кому-нибудь от себя Веру… Женька охотно взял её и сейчас с явно выраженным нетерпением выставлял из своей спальни Капаневича.
— Так пущай остается, — передернула плечами девица. — Мы к этому привыкши.
Но непривыкший шкидец уже был за дверьми, а в комнате дико закричали:
— Вер-pa… Жена моя… Раба моя… Ляжь…
Под лестницей Суслик храпел и свистел носом. Холод опять охватил Капаневича, он закутался поплотнее в пальто и усиливаясь задремал… Через полчаса шкидец вздрогнул и открыл глаза. Между ступеньками, сверху, виднелось женькино лицо.
— Теперь иди, — сказал он, и пошел вниз. Капаневич вылез и пробрался в комнату. В темноте он нащупал матрац и с криком отскочил.
— Хи-хи-хи, — засмеялись из темноты: — спужался… Это я, Вера… Иди сюда…
Капаневич выскочил за дверь, кубарем скатившись под лестницу. Суслик разом перестал храпеть и поднялся.
— Что ты? Что с тобой?..
Шкидец тяжело дышал и ответил не сразу.
— В комнате был… Там гамыра эта, женькина, как ее…
— Вера?
— Ага…
— С Женькой?
— Нет, одна…
— Ну, тогда я пойду, — встрепенулся Суслик.
— А ты здесь сиди, не уходи. Можешь лечь на мою постель… Слышишь?
— Слышу… Спасибо…
3
На верхнюю площадку парадной лестницы вышел Химик. Он огляделся по сторонам, заглянул в пролет и вытащил из-за пазухи свое последнее изобретение — авиобомбу. Она была сделана из пивной бутылки, набитой шкид-порохом, с пробкой от детского пугача, вместо детонатора. Маленькие картонные крылышки придавали ей устойчивость во время полета. Когда Химик, оглядевшись еще раз, бросил свою бомбу в пролет, на площадку вышел Сашкец.
— Ты чего?..
Химик не успел и открыть рта, как внизу ухнуло, зазвенело, и кверху поднялся клуб дыма. Халдей потащил шкидца в изолятор. Химик вырвался. И тогда Сашкец побежал вниз за дворником.
* * *
Школа Достоевского,
Стерва сволочная.
Научила воровать
От родного края… —
попробовал петь доставленный в изолятор Химик, но перестал и растянулся на досках кровати. Лежал, смотрел на растрескавшийся потолок, на клочья обоев, свисавшие с отсыревших стен, а в голове вертелись всякие мысли.
Недавно была в "лавре " из-за плохого обращения большая буза. Бунт. Одних стекол выбили на шестнадцать тысяч рублей и убили воспитателя. "Лавру " после этого раскассировали. В Шкиду привели оттуда человек двадцать ребят. Но из новых товарища Химик подобрать не смог. Старые ушли.
Химик слонялся по школе и не находил себе места. По ночам он вспоминал институт Подольского. Даже ночью институт казался теперь уже лучше Шкиды. Вспомнил, как один раз назвал он воспитательницу проституткой, как его закрутили в простыню, и как потом его, связанного, воспитательница отхлестала по щекам. Но никакой злости Химик не почувствовал. Ему даже захотелось, когда вспомнил это, сходить извиниться за свои слова.
Припомнился и сам профессор. Он отличал Химика своим вниманием и раз пытался загипнотизировать. Химик притворился спящим, поднимал по приказанию профессора руку и остался очень доволен сеансом.
Там казалось лучше, и Химик выпросился обратно в институт. Подольский встретил хорошо, ласково, но, прочитав викниксоровское письмо, переданное ему Химиком, нахмурился и отказался взять к себе.
Вернувшись обратно, шкидец забузил. Не учил уроков, скандалил и по ночам вместе с Удаловым "электрифицировал " школу. Для этого они отводили ток от сети в перила лестницы, к дверным ручкам и дверцам печей…
* * *
Химик слез с койки, долго разминался и извлек из кармана баночку. В банке в керосине желтели комочки кальция. Он прикарманил кальций, когда новички из "лавры" громили химический шкаф. Химик хотел отомстить немке, с которой воевал последнее время. Для этого он решил, улучив момент, подсыпать в её ночной горшок кальция, который, соединяясь с водой, шипит и как бы взрывается. Химик думал, что этого будет достаточно и немку на утро найдут умершей от потрясения.
В школе зазвонили на ужин и сейчас же у дверей зашабаршили, затопали, и надтреснутый голос сказал:
— Гусь лапчатый…
— Дядя Саша, — крикнул Химик, пряча банку: — отпустите! Вчера целый день сидел!
— Ладно, — смилостивился Сашкец и открыл изолятор: — но в пятом разряде тебе быть!
Химик с постным лицом тихонько вышел, словно показывая, что он понимает положение халдея и сбегая вниз в столовую, с удовлетворением думал:
"Вали, переводи, чёрт плешивый. Вчера Костец раньше тебя догадался перевести".
Впереди бежал какой-то из новичков. Он с ходу прижимал к перилам огрызок цветного карандаша. Карандаш оставлял на перилах ярко-красную полоску.
На ужин была гороховая похлебка. Когда её разлили по мискам, в столовую прибежала немка и сразу обратилась к Химику.
— Евграфов. Это ты перила исчиркал? Иди вытри…
Шкидец, не обертываясь, с присвистом глотал похлебку. Большие порозовевшие уши его насмешливо вздрагивали.
— Да ты оглох? — тряхнула его немка.
— Вытри сама, — ответил Химик, и когда немка рванулась к выходу, крикнул: — У собачки под хвостом вытри.
Через минуту немка явилась уже с Викниксором.
— Если так убрать, в порядке трудовой дисциплины, — сказал Химик, — то можно. А если как будто это я начиркал, не буду.
— Видите, — закатилась немка.
Викниксор удивленно поднял брови, поморщился и выдернул шкидца из-за стола…
Захлопнувшаяся дверь заглушила протестующий рёв столовой. Вышвырнутый на черную лестницу, Химик потер затекшую шею и спустился по лестнице во двор.
Чуть-чуть моросило, сеялся-вился дождь. Химик постоял на дворе и повернул к флигелю.
4
В одной из комнат флигеля собралась целая компания. Был Женька с Бондаревой. Вместе с ней пришла ее подруга — Маня Солдатова, громадного роста девица с большими наглыми глазами. За Маней ухаживал Балда, сидевший рядом с Женькой. С чердака спустились Суслик и Капанька. Вся эта брашка, устроившись на кирпичах и поленьях, закусывала копчеными сигами, которые украл на рынке Женька. При появлении Химика Балда, заметно охмелевший, подвинулся и любезно зазаикался.
