Как указывает в рассказе автор-повествователь, на сей раз он взялся за перо с целью «проинформировать и наставить». Этим рассказом Сэлинджер хотел «проинформировать» тех, чьи мирная жизнь не была нарушена войной, о незаживающих душевных ранах фронтовиков. Но в первую очередь «Дорогой Эсме» — это дань уважения солдатам Второй мировой, истории о том, как любовь помогает им исцелиться от последствий пережитого кошмара. В этой песне, исполненной «срывающимся голосом» для собратьев-ветеранов, Сэлинджер добился удивительной убедительности звучания, доступной только тому, кто на себе испытал все, о чем пишет.
Рассказ увидел свет в ту пору, когда тон в американском Обществе задавали непробиваемые патриоты и конформисты. Через пять лет после окончания войны горькая правда была мало-помалу оттеснена на задворки общественного сознания, а ее место заняло представление о войне как о романтическом приключении. В этой идеализированной картине не находилось места потерянным жертвам посттравматического синдрома. Боязнь осуждения и непонимания заставляла ветеранов изо дня в день молча носить в душе мучительные воспоминания. И вот наконец Сэлинджер написал рассказ, в котором высказался от имени их всех.
У героя-повествователя «Дорогой Эсме с любовью — и всякой мерзостью» много общего с самим Сэлинджером: он тоже писатель и тоже воевал в Европе, служил сержантом в контрразведке. В апреле 1944 года он проходит специальную подготовку в маленьком городке в английском графстве Девоншир. Все свободное время он проводит в бесцельных прогулках по городку и его окрестностям и как-то раз заглядывает в церковь, когда там идут спевки детского хора. Из всех юных артистов он особенное внимание обратил на девочку лет тринадцати. Выйдя из церкви, сержант укрывается от дождя в кафе, куда вскоре после него приходит та девочка из церкви, Эсме, со своим семилетним братом Чарльзом. Видя, что сержанту одиноко, Эсме заводит с ним беседу, одновременно вежливую и доверительную.
Сестра и брат — сироты. Мать их недавно умерла (можно предположить, что под бомбежкой), а отец погиб на фронте. В память о нем у Эсме остались большущие наручные часы, и она их с гордостью носит. Когда детям приходит время идти домой к тетушке, у которой они живут, Эсме обещает писать сержанту письма, а взамен просит сочинить для нее рассказ «про мерзость».
После этого действие переносится в Баварию, в май 1945 года. Начинается «мерзостная — или же трогательная» часть рассказа. «Хитроумно замаскированный» под псевдонимом «сержант Икс», главный герой сидит в захламленной комнате частного дома, куда он с товарищами был определен на постой, и безуспешно пытается читать книгу. Несколько дней назад он выписался из госпиталя, где лечился от нервного расстройства, но «способность функционировать нормально» к нему не вернулась: его тошнит, десны кровоточат, руки дрожат.
Перед сержантом на столе «горкой лежат десятка два нераспечатанных писем и штук шесть нераскрытых посылок — все на его имя». Сержант Икс вскрывает один конверт — это письмо из Америки от старшего брата, который просит «прислать ребятишкам парочку штыков или свастик…» Сержант с отвращением рвет письмо.
Тут в комнату заваливается постоянный напарник сержанта, капрал Клей (он же капрал Зет). Увешанный медалями и орденскими ленточками капрал отпускает грубоватые замечания о плачевном состоянии, в каком пребывает сержант Икс. Говорит, что написал про нервное расстройство сержанта своей девушке, изучающей в колледже психологию, и та ответила, мол, «не бывает, чтобы нервное расстройство началось вот так, вдруг — просто от войны… Ты, наверно, всю свою дурацкую жизнь был слабонервный».
Когда бесцеремонный Клей наконец оставляет его в покое, наедине с нераспечатанными письмами и посылками, сержант рассеянно вскрывает одну из посылок. Там обнаруживается письмо от Эсме и большие наручные часы ее отца. Девочка сообщает, что часы «абсолютно водонепроницаемы и абсолютно противоударны» и предлагает ему взять их себе на все время, «пока длится военный конфликт». Заканчивается письмо просьбой к сержанту написать, «как только у вас будет время и желание», и припиской печатными буквами от Чарльза «ДРАСТУЙ ДРАСТУЙ ДРАСТУЙ ДРАСТУЙ ДРАСТУЙ ПРИВЕТ ЦИЛУЮ ЧАРЛЗ».
Эти простые слова помогают сержанту Икс вспомнить себя таким, каким он был до войны. Они убеждают его: любовью Эсме, несмотря ни на что, уберегла чистоту Чарльза и теперь поможет ему. Дочитав письмо и рассмотрев часы, сержант Икс ощущает «блаженную сонливость» — у него появляется надежда преодолеть всю «мерзость», отравившую его душу за время войны.
Главный символ в рассказе — часы, доставшиеся Эсме от отца. По ходу повествования его значение меняется. Сначала часы символизируют привязанность девочки к погибшему отцу, заставляют задуматься о трагедии, вторгшейся в ее жизнь на-за войны. В финале рассказа, когда часы попадают в руки главному герою, они уже олицетворяют судьбу самого сержанта Икс. Он замечает, что «стекло часов по пути треснуло», как треснула его собственная жизнь «по пути» к окончанию войны. Следующая мысль сержанта тревожна — «нет ли там еще каких-нибудь повреждений», то есть сможет ли любовь справиться с последствиями фронтовой травмы. Но сразу же за тем его оставляет всякая тревога.
Последней фразой в рассказе сержант Икс выражает уверенность, что «у него, безусловно, есть надежда вновь обрести способность функ-ф-у-н-к-ц-и-о-н-и-р-о-в-а-т-ь нормально». В этих словах можно расслышать тиканье часов, которые, не сомневается читатель, сломаны не бесповоротно. Так Сэлинджер утешает своих бывших товарищей по оружию, внушает им надежду.
То, что рассказ «Дорогой Эсме с любовью — и всякой мерзостью» написан ветераном войны, испытавшим такое же посттравматическое нервное расстройство, что и главный герой, придает ему нравственную весомость. При этом Сэлинджер пишет не о себе, не чтобы во всеуслышание заявить о том, что ему лично пришлось пережить. Схожесть его судьбы с судьбой главного героя всего лишь гарантирует подлинность рассказанного. Мы сейчас узнаём в сержанте Икс Сэлинджера, но в послевоенные годы ветераны узнавали в нем себя.
Автобиографичность рассказа — не в датах, событиях или антураже, а в созвучии между духовно-эмоциональным состоянием автора и его персонажей. Когда Эсме говорит в кафе, что «вырабатывает в себе чуткость», ее слова перекликаются с решением Сэлинджера быть мягче и добрее к людям, о котором он писал из девонширского городка весной 1944 года. На фронте Сэлинджер, как и сержант Икс, утратил эту решимость, но теперь Эсме призывает его вспомнить о ней. То есть рассказ должен был помочь исцелиться не только прошедшим войну читателям, но, надеялся Сэлинджер, и ему самому.
