11 апреля.
Был П. Н. Николаев. Говорили с ним про Вышнеградского. Он сказал, что Вышнеградский довел Россию до тяжелого положения, опозорил ее своими займами, так как все три не удались. Заем в 160 млн. франков был разобран только в количестве 40 млн. фр. Скандалов в Париже было с ним немало. За счет правительства его предлагали за 79 фр., а за свой счет банкиры продавали за 78 фр. Публика возмутилась, стала требовать назад деньги, и Вышнеградский перекупил снова у них, но по 98 фр. Вот срам! Второй заем, в 90 млн., — разобрали только 27 млн., остальные остались. А последний внутренний заем, 120 млн., не нашел покупателей, и Вышнеградский придумал следующую меру: чтобы деньги крестьян и других сословий, вносимые в сохранную кассу, не менять на процентные бумаги, как было обыкновенно, а подождать выпуска займа. Денег оказалось 40 млн. руб., и на них купили этот заем по 100 руб., а на другой день продавали его по 97 руб. Вот гешефт с деньгами бедняков!
24 апреля.
Говорил Марков, что вся Москва возмущена вел. кн. Сергеем Александровичем, который на все представления и т. д. стереотипно отвечает: «Очень рад, сердечно благодарю». То же самое он сказал, когда ему сказали, что умер главный военный доктор Добряков.
27 апреля.
Сегодня утром узнала грустную новость об опасной болезни Грессера. Болезнь у него непонятная; заболел он в ночь с 25 — го на 26-е от укола, вследствие которого явилось гнилостное воспаление обеих голеней. Лечат его 7 докторов. Явился оттуда Жаконе с новостью, что это — последствия лечения Гачковского, его виталина, который он вспрыскивал Грессеру в большом количестве. Гачковский здесь много лечил и всем помогал. Он не доктор, а инженер, который нашел это средство лечения в Китае. Жаконе говорит, что он отравил Грессера, при котором в городе было спокойно и которого все боялись. Гачковский, который до сих пор бережно скрывал свой секрет, сегодня в «Новостях» напечатал письмо, в котором говорит, что его средство состоит из боракса и глицерина, но ему теперь не поверят.
29 апреля.
Сегодня умер Грессер. Это большая утрата в смысле безопасности Петербурга. У Гачковского был судебный обыск (прокурор Чаплин, Вощинин и эксперты); взяты у него все его средства, запрещено лечить. Сегодня профессор Пель пишет в газетах, что когда вспрыскивание виталином делается умелым человеком, то это средство вреда не сделает. Грессер, говорят, заставлял себе делать по 14 вспрыскиваний в день.
30 апреля.
Монтеверде возмущен депешей Жаконе в иностранные газеты о том, что Грессер умер, отравленный виталином, хотя ему его еще впускали в последние минуты его жизни. Рассказывают много, но правда в том, что он сам себя заразил. Гачковский рассказывал Жаконе, что ему сделано было 30 вспрыскиваний, что два вспрыскивания он сам себе сделал в ноги. На одной ноге у него была рана, он запачкал кровью спринцовку и тут же сделал укол на второй ноге, чем и заразил кровь.
1 мая.
Про Витте говорят, что государю он очень нравится, но Данилович, говоря о нем, пожимает плечами и говорит: «Теперь у нас спрос на нравственный ценз очень понизился». Приятелю Самойловича, Писаревскому, Витте сказал, что неужели он думает, что чины и ордена соблазнили его покинуть юг. Нет, не то, а то, что здесь можно нажить деньгу.
Говоря про царя, Самойлович сказал, что смерть отца сделала из него поклонника самодержавия, что, когда отец был жив и когда он был цесаревичем, а политика отца его сделалась менее либеральной, тогда в Аничковом дворце под диктовку цесаревича Апраксина писала конституцию, а сам цесаревич был чуть ли не сотрудником «Голоса», который затем отдан был Толстому на съедение. Что он честен, но людей мало знает и увлекается фокусниками.
2 мая.
Сегодня вечером зашел Бобриков, который сказал, что Валь будет градоначальником. Когда я назвала Н. П. Петрова, что он мог бы быть хорошим градоначальником, Бобриков сказал: «Никогда ни он, ни Гессе не могут быть назначены — оба плюгавые, а нужно видного градоначальника». Не знаю, будет ли хорошо назначение Валя. Это — суета, очень дерзок, нахален, заносчив, груб. Думаю, что здесь он скоро сломит себе шею.
3 мая.
М-mе Плеве сказала, что муж ее читал протокол вскрытия докторами трупа Грессера и там ясно видно, что он был вполне здоров всем организмом, а умер от введенного в него Гачковским состава.
5 мая.
Рассказывал сегодня Суворин про Московский благотворительный комитет, как он глупо рассылает пожертвования. В одну Тульскую губ., где был на днях Суворинский комитет, отправили 40 кружевных юбок, пожертвованных магазином «Мерилиз». Вызвали 40 баб, чтобы им раздать эти юбки, но пришло 300 баб. Получили только 40, поэтому началась драка, было даже много раненых. Все юбки были разодраны. Затем в деревню присылались альбертовские бисквиты, сахар, который ели мужики с блинами и т. п.
Говорят, Гачковский вспрыскивал своим пациентам раствор шпанских мушек — возбуждающее средство, очень вредное, которое вводится в кровь.
Представительницы дамского комитета за пошивом одежды для раненых.
6 мая.
Томпаков рассказывал, что Грессер не был добродетельным мужем, все время проводил у актрисы Никитиной. Монтеверде назвал еще и другую особу, за которой он ухаживал. Потому-то он и употреблял лекарство Гачковского — «cantaride»[48], которое было возбуждающим средством, чтобы быть молодым. М-mе Грессер дали пенсию в 5 тыс. руб. и 50 тыс. руб. единовременно. Говорят, будто у Грессера всего оказалось 320 руб. в столе и больше никаких денег.
Про Валя все говорят, что больше 6 месяцев он не удержится на посту градоначальника.
Толмачев говорил про митрополита, что после болезни он очень изменился. Он думает, что у него водянка. Лизандер продолжает у него бывать и безобразничать. При нем она бросилась пьяной на пол и растянулась во весь рост.
13 мая.
Куломзин долго говорил с Е. В. Оба сожалели, что дано 10 млн. руб. беспутному Анненкову на общественные работы, что в Казанской губ. он вырубил столько леса, который за полцены продавал лесопродавцу, что это понизило цену на лес, заработок дало малый, а убыток большой; элеваторы воздвигаются в таких местах, где они совсем не нужны, и т. п. Про Витте Куломзин сказал, что это такой самодур, что совестно признать, что у нас такой министр.
