Аэродром Николса находился к югу от города. Мы вклинились в поток машин американской армии и вскоре добрались до пригорода. Здесь разрушений было меньше, но на всех зданиях были следы от пуль. В окнах почти не осталось стекол. Когда мы добрались до аэродрома, было уже жарко. Я сильно устал и чувствовал себя отвратительно. Работники аэродрома, американцы, с апатичным видом сидели в деревянном самодельном строении. Они тоже были частью этой машины, которая подняла их и перенесла сюда, за тысячи миль от дома. Я так и не смог ничего от них добиться. «Какой номер вашего самолета? По какому маршруту вы летите? Какая у вас срочность?» – спрашивали они, но я не знал ответов на эти вопросы. Я не вписывался в слаженную работу этой бездушной машины.
Отчаявшись, я попросил водителя отвезти меня на аэродром Нельсона. Но и там мне не смогли помочь. Я знал только, что самолет «дакота», на котором должен был лететь, принадлежал адмиралу, командовавшему 7-м подводным флотом. Служащие аэродрома ничего не слышали об этом самолете. К тому же у меня не было необходимых документов. В конце концов мы вернулись на аэродром Николса и припарковали джип у взлетно-посадочной полосы. Столовой поблизости не было. Мы с водителем расположились под крылом четырехмоторного «Дугласа» и принялись жевать шоколад, который я прихватил с собой. Время шло.
Около пяти часов, когда самочувствие мое значительно ухудшилось и я потерял всякую надежду на счастливый исход, приземлился самолет цвета серебра. Из него вышел мой приятель. Он прибыл из Австралии. Мы встретились с ним в здании, где происходила посадка. Он сообщил мне, что я полечу на этом самолете. Мы поменялись одеждой. Он сказал, что в Перте холодно, и дал длинные военные брюки цвета хаки и пальто. Я отдал ему свои шорты. Настроение мое улучшилось. Но тут появился командир самолета и сказал, что сможет вылететь только через два дня. Я снова приуныл. В городе не было казарм и английских воинских частей. Должно быть, я выглядел довольно скверно, поскольку летчик сказал:
– Вам больше не надо никуда ехать. Идите и поживите пока в самолете. Мой экипаж присмотрит за вами.
Я подошел к этому серебристому самолету и познакомился с американским экипажем. Они подняли в салон мой багаж, соорудили для меня койку и поинтересовались, когда я буду есть. Я упал на постель и проспал дотемна. Американцы разбудили меня и пригласили к столу, на котором были разложены вареные яйца, кофе и немного виски.
В эту ночь я спал под фюзеляжем самолета на походной кровати. Самолеты взлетали редко. Напротив нашей стоянки находился личный самолет генерала Макартура «Батаан». Его охранял часовой. Утром пошел дождь, и с крыльев полилась вода, но мне было сухо и тепло. Недалеко от взлетно-посадочной полосы был деревянный туалет, в который я заходил раза три за час. Это не могло остаться незамеченным. Должно быть, американские летчики с удивлением наблюдали за изможденным англичанином, который раз за разом шагал по бетонированной площадке к туалету и обратно. Не знаю, что они думали, но мне было совсем не весело.
Вечером появился командир самолета и сказал:
– О'кей. Мы вылетаем.
Члены экипажа вытащили из-под колес башмаки, подняли в салон маленькую стальную лестницу, и мы взлетели. Я не испытывал сожаления, когда Манила стала исчезать из виду.
В течение двух часов мы летели над синевато-серой водой и зелеными островами. Больших судов внизу не было, изредка проплывали суденышки местных жителей, оставляющие за собой длинный след на воде. Хорошо были видны тонкие коричневые полосы рыболовных сетей. В местах мелководья море отливало замечательными желтыми, зелеными и синими цветами. В лесах на островах американские патрули вели поиски остатков японской армии.
В ту ночь мы приземлились на взлетно-посадочной полосе острова Самар. Один за другим после длительного перелета над Южно-Китайским морем совершали посадку бомбардировщики «В-24», носившие гордое название «Освободитель». В лагере ни на минуту не прекращалась работа. Взад и вперед сновали джипы. Экскаваторы добывали гравий из склонов холмов, бульдозеры уничтожали джунгли. На наших глазах там, где еще вчера были непроходимые заросли, вырастали казармы.
Поели мы в столовой, но спали снова под самолетом. Слышно было, как за ограждающей сеткой гудят москиты. После заката солнца выпили виски с водой и сыграли несколько партий в покер, пока совсем не стемнело. На одной из пальм висел киноэкран. Слышны были звуки музыки. Мы пошли туда и увидели, что под звездным небом сидят сотни солдат и смотрят последний голливудский фильм.
Встав до рассвета, взлетели раньше, чем взошло солнце. Поднявшись в воздух, мы сразу увидели восход. Небо на востоке было чистым. Самолет описал круг и взял курс на острова Палау.
По моему мнению, единственный способ получить от полета удовольствие – это всю дорогу спать.
Что я и сделал. Меня разбудили резкий крен самолета и перемена давления. Самолет снижался. Я посмотрел в иллюминатор и увидел, что мы летим на высоте около 200 футов над морем. Очень низко. Решил, что мы заблудились. Однако вскоре на воде появились темные очертания острова, двигатели фыркнули, и самолет начал заходить на посадку.
Острова Палау находятся между островом Самар и островами Адмиралтейства. Раньше все они принадлежали японцам, но Соединенные Штаты с помощью своих морских пехотинцев захватили их. Пролетев над рифами и атоллами, самолет опустился на взлетно-посадочную полосу. Как только мы приземлились, подъехал грузовик с топливом.
Американский Красный Крест организовал на этих островах очень эффективную систему торговли продуктами питания. В любое время дня и ночи там можно было закусить горячими пончиками и выпить кофе. Ассортимент и качество продуктов зависели от срока оккупации и поэтому на юге были значительно лучше. Когда я через два месяца летел обратно, то убедился, что эта система налажена уже на острове Самар и на Филиппинах.
Остров, куда мы прилетели, был таким маленьким, что его целиком можно было охватить одним взглядом. Американцы оставили боевые позиции японцев такими, какими они выглядели сразу после боев. Восточная оконечность острова представляла собой мрачное зрелище: десятки разрушенных зданий и сломанные пальмы. К западу от взлетно-посадочной полосы тоже царило запустение, если не считать небольшой площадки с зеленым газоном вокруг флагштока с американским флагом. Под флагом находились холмики с белыми деревянными крестами. Это были могилы морских пехотинцев, погибших в бою за остров.
Мы пробыли здесь полчаса. Пришел командир экипажа и сказал:
– Полетели.
