того, немцы давали задания по разложению воинских частей Красной армии при помощи пропаганды пораженческих взглядов, распространения паники, провокационных слухов о мощи немецкого оружия, о «хорошей» жизни для сдавшихся в плен военнослужащих и т. п. Немецкая разведка ориентировалась на массовое использование слабо подготовленных агентов, рассчитывая, что, если даже небольшая часть из них выполнит задание, будет достигнут определенный оперативный результат. Руководитель Абвера В. Канарис заявлял: «В распоряжение штабов немецких армий направлялись многочисленные группы агентов для последующей засылки в советские тылы… Группы использовали трофейное русское обмундирование, военные грузовики и мотоциклы. Они должны были проникать в советский тыл на глубину 50–300 км перед фронтом наступающих немецких армий, с тем чтобы сообщать по радио результаты своих наблюдений, обращая особое внимание на сбор сведений о русских резервах, о состоянии железных и прочих дорог, а также о всех мероприятиях, проводимых противником».
«Разведка на фронтах велась через переднюю линию на глубину более 200 километров», писал в 1960-е гг. кадровый сотрудник Абвера Г. Бухгайд. Агентура противника должна была проникать на аэродромы военные объекты, выявлять и описывать технику, включая новые образцы вооружения, следить за активностью железнодорожных и автомобильных перевозок, собирать и распространять различные слухи, определяя ценную информацию. В 1942 г. военные контрразведчики НКВД отмечали, что агентов врага кроме Красной армии стали интересовать промышленные объекты, производственные возможности мастерских и заводов, поставки продовольствия и мобилизационная работа военкоматов.
Постепенно вместе с задачами стала меняться и агентура. Среди заброшенных в наши тылы агентов немецких спецслужб все чаще появлялись хорошо подготовленные люди, обученные различным видам связи и наблюдения, приемам вербовки и выявления слежки, работе с рацией и взрывчаткой. Арестованные сотрудники разведоргана показали, что в начале войны «абвергруппа-111» готовила массовую агентуру из числа военнопленных, набирала большое количество бывших узников лагерей для красноармейцев и переправляла их через линию фронта. Однако с лета 1942 г. поход был изменен, и сотрудники стали работать с подготовленными в разведшколах и Пскове агентами, многих они готовили сами.
На оккупированной территории СССР, в Восточной Пруссии, Польше в годы Второй мировой войны было создано большое количество различных разведшкол немецких спецслужб, причем после нападения на СССР сеть разведшкол Абвера и позднее РСХА увеличивалась. Если до войны агенты разведшкол набирались из числа белоэмигрантских и антисоветских групп и организаций, то с конца 1941 г. руководству разведорганов становится понятно, что эмигранты не дают результата. Их было немого, и они плохо разбирались в советской действительности. Нужен был новый источник для вербовки, подготовки и засылки разведывательно-диверсионных групп в советский тыл.
Только за первые месяцы войны в плен попало около 2-х млн красноармейцев. Оборонительная операция Северо-Западного фронта окончилась неудачей. За первые 18 дней войны советские войска отступили более чем на 450 км. Латвия, Литва и часть территории РСФСР были оккупированы. В военные месяцы 1941 г. количество советских военнослужащих, оказавшихся в плену частей 18-й армии, входившей в состав группы армий «Север», было весьма значительным. По подсчетам Н. А. Ломагина, в период с 22 июня по 20 октября 1941 г. в немецком плену оказалось 122447 человек, причем с 11 октября по 20 октября 1941 г. в период относительной стабилизации фронта в плен 18-й армии попали 4802 человека.
На территории Северо-Запада России было создано около 200 различных лагерей и пунктов содержания военнопленных, крупнейшие из которых находились в Пскове, Порхове, Старой Руссе, Дно, Острове, Луге, Кунье, Великих Луках и в других населенных пунктах. Помимо этого, крупные лагеря (до нескольких десятков тысяч человек) были в других регионах и на территории Прибалтики. В Восточной Пруссии за лето – осень 1941 г. появилось 20 лагерей, ряд из которых были офицерскими («Offizierslager»), где проходила работа по вербовке советских офицеров. Некоторые были достаточно высокого ранга, как бывший и.о. начальника штаба Северо-Западного фронта генерал-майор Ф. И. Трухин, попавший в плен в июне 1941 г. и давший согласие на сотрудничество с немецкими спецслужбами, или генерал И. А. Благовещенский, также согласившийся служить немцам, бригадный комиссар Г. Н. Жиленков, начальник штаба дивизии НКВД В. Г. Киселев, К. П. Поваров – начальник отдела контрразведки 8-й армии Волховского фронта, или майор Богатов, прошедший индивидуальную подготовку в разведшколе и согласившийся захватить или устранить командующего 33-й советской армией М. Г. Ефремова. Абвер, используя силы полка «Бранденбург 800» и помощь майора Богатова, спланировал операцию в районе Ржевско-Вяземской операции 1942 г. По захвату штаба 33-й армии, однако под угрозой пленения Ефремов покончил с собой.
В прифронтовой полосе военнопленными занимались подчиненные верховному командованию сухопутных сил регулярные части вермахта. В структуре штаба находился «начальник военнопленных» в оперативном районе группы армий «Север», он был подчинен коменданту тылового района фон Року и соответственно системой лагерей (пересыльных, постоянных, сборных и т. д.) также руководили окружные коменданты по делам военнопленных.
Голод, изнуряющий труд, побои, расстрелы – свидетельства того, что военнопленные систематически истреблялись немцами. Исправная одежда и обувь отбиралась у военнопленных и сдавалась на склады для германской армии. Взамен ничего не выдавалось, военнопленные ходили на работу зимой и летом в рваных гимнастерках или нательном белье с намотанными на ноги тряпками. Житель местечка Пески, в Пскове, Ф. И. Яснов рассказывал: «…лагерь находился от моего дома, примерно, метров 600… одновременно число содержавшихся в нем достигало 12–35 тысяч человек. Почти каждый день прибывали и новые пополнения, причем обитатели лагеря гибли в огромных количествах. В 1942 г. немцы сожгли целый барак, наполненный заболевшими тифом, когда перегоняли военнопленных из лагеря в лагерь, очень часто обессилевших военнопленных пристреливали на месте…». «Пленных буквально морили голодом. В течение месяца подряд мы не получали ни крошки хлеба. Нас кормили одной вонючей похлебкой из неочищенного проса. Можете себе представить, что творилось среди голодных, измученных военнопленных. Немало раненых погибло от истощения и голода».
Администрация каждого лагеря состояла из разных отделов, среди которых был «отдел 3А», занимавшийся в лагерях выявлением среди пленных советских разведчиков, командиров, комиссаров, евреев и лиц «готовивших побег и беспорядки». Кроме того, этот отдел занимался вербовкой агентуры среди военнопленных. Как правило в этом отделе служили кадровые сотрудники Абвера или РСХА, в том числе эмигранты и представители антисоветских организаций.
В нечеловеческих условиях лагерей, на грани смерти некоторые военнопленные давали согласие на сотрудничество с немцами. Как показывали на допросах агенты «абверкоманды-104» в бараках были специальные провокаторы, которые выявляли настроения различных людей. Все недовольные советской властью, обиженные, раскулаченные и отбывавшие ранее тюремные сроки в СССР
