Водить и пасовать Леня не любил, да и не слишком стремился выполнять эти приемы. Старался использовать свой сильный прыжок всегда, когда это было возможно. Он хорошо бросал в прыжке, что очень почиталось центровыми.
Я не раз уже подчеркивал, что ценю баскетболистов, выполняющих на площадке только то, что они умеют, чем владеют в совершенстве, и не пытающихся копировать «маленьких». Леня из их числа. Мы всегда знали, что этот «танцор» (Леня как–то странно пританцовывал на площадке) абсолютно надежен, а не это ли самое важное для команды?
И еще, о чем тоже уже неоднократно говорил: мне импонировали гармонично развитые спортсмены. Иванов был атлетом в полном смысле слова: широкоплечий, не горбился, высоко нес голову с шевелюрой темных волос, смотрел прямо перед собой…
Леня играл долго не только потому, что в те времена по–прежнему существовал дефицит на высоких баскетболистов и тренеры старались сохранить своих центровых как можно дольше. Просто Леня к тому же был очень коллективным человеком, всегда нужным команде, даже когда все реже и реже появлялся в основном составе. Скажем, в последние свои годы в «Спартаке» он не очень часто играл, выходил, когда результат уже определялся (основная тяжесть лежала на плечах Саши Белова, да и были уже у лидера спартаковцев другие дублеры, помоложе), но и речи быть не могло о каком–то неуважении к Иванову со стороны тех, кто стал игроком основного состава, каком–то пренебрежении к нему, большей частью уже запасному.
На протяжении многих лет Леня как бы олицетворял собой, одним своим присутствием такую самобытную команду, как «Спартак». Добрый, абсолютно неконфликтный, очень покладистый, он не мог не вызывать любовь и расположение. Да ведь и игрок он был замечательный. Что там ни говори, а пятнадцать сезонов в большом баскетболе чего–то стоят. В составе «Спартака» дважды завоевывал Леонид Иванов Кубок обладателей кубков, а на Всемирных универсиадах выигрывал золотую и серебряную медали. О «бронзе» мирового первенства я уже говорил. Так что память о себе в баскетбольном мире оставил хорошую — теплую, заслуженную…
Приходится повторяться, но ничего не поделаешь. Ведь и Анзор поначалу попал в баскетбол исключительно потому, что был от природы высоким. Других достоинств не было. О баскетболе тогда имел весьма смутное представление. Что неудивительно, поскольку родился и вырос он в местах, далеких от большого спорта. Когда я его недавно спросил, где он все–таки родился, Анзор с характерным акцентом и немалым недоумением закричал так, что телефонная трубка чуть не разлетелась на куски: «Яковлевич, как где, в Грузии, конечно, не знаешь, что ли?»
Ну, это, естественно, не секрет. Но где конкретно? Жил же Анзор в самой что ни на есть глубинке — в местечке Колобани, что в Западной Грузии. Там–то его и приметили местные спортивные руководители и в срочном порядке включили в команду Абашского района для участия в республиканской спартакиаде школьников в Боржоми. Однако парню так и не довелось там сыграть: родители Анзора считали, что для сына важнее учеба в школе, получение аттестата зрелости, а не какие–то там игрушки. И на соревнования его не отпустили.
Однако тренеры не успокоились и не преминули сообщить в Тбилиси о том, что есть такой огромный юноша, которого просто необходимо привлечь к занятиям баскетболом. Информация упала на благодатную почву: Анзором заинтересовался сам «дядя Миша», заслуженный тренер СССР Михаил Ермолаевич Кекелидзе. Поехал он в Колобани, посмотрел на 18-летнего Анзора, в котором уже тогда было ровно 2 м, и уговорил–таки его приехать в Тбилиси. Анзор поступил в Грузинский политехнический институт, в котором была неплохая команда, выступавшая в высшей лиге. Ее–то и тренировал Кекелидзе. Так с 1954 по 1960 год Лежава играл за ГПИ. Кстати, только с условием, что Анзори будет учиться в столь солидном и престижном вузе, родители отпустили его из дома, взяв с «дяди Миши» слово, что он будет всецело заботиться об их мальчике…
Ничего, по существу, еще не умея, взятый в состав только за молодость и рост, Анзор довольно быстро прогрессировал, да к тому же продолжал расти. Так что когда я увидел его на Спартакиаде народов СССР, то сразу пригласил в сборную и повез гиганта (к тому времени в нем было 209 см) на чемпионат мира. Тогда Лежава уже перешел в тбилисское «Динамо», с которым и связаны лучшие годы его спортивной жизни.
Безусловно, Анзору повезло. Во–первых, с ним работали великолепные специалисты своего дела — Отар Михайлович Коркия, недавно ушедший от нас Георгий Иванович Авалишвили (о «дяде Мише» Кекелидзе мы уже говорили). Во–вторых, рядом всегда играли поистине выдающиеся мастера — Алтабаев, Киладзе, Мосешвили, Минашвили, Абашидзе и его лучший друг, добрый, душевный человек Володя Угрехилидзе, многолетний капитан динамовцев Инцкирвели. В-третьих, как раз при Лежаве тбилисское «Динамо» попало в полосу своего расцвета, делегировало игроков в сборную, побеждало в чемпионате СССР, завоевало Кубок европейских чемпионов. В такой команде трудно было играть плохо, трудно было остаться незамеченным. Да еще с таким ростом и такой характерной внешностью…
Появление гиганта Лежавы в Грузии было воспринято довольно спокойно, без ажиотажа (в отличие от того, как встретили Колю Дерюгина), что тоже помогло его становлению: не было излишнего внимания и зачастую сопутствующих ему негативных моментов. В республике ведь всегда были высокие, сильные, мощные игроки — один Отар Коркия чего стоит. Помнится, и мне самому довелось поиграть против такого классного центрового, как Борис Саркисов, против элегантного Гоги Бухтуридзе, хорош был и Резо Гогелия (это он вынес на руках тяжело травмированного Отара Михайловича в одном из матчей всесоюзного чемпионата). В общем, к гигантам там привыкли. И даже появление самого высокого игрока за всю историю баскетбола Грузии (и по сей день Анзор остается рекордсменом по росту, больше не было таких гигантов в грузинском баскетболе, если не считать Сергея Коваленко, приехавшего и уехавшего) никого не удивило. К тому же все понимали, что «Динамо» и без него команда классная. Поэтому к Анзору относились с повышенной требовательностью. Он должен был сделать «Динамо», более мощным, более ровным, я бы даже сказал, более солидным клубом. И вскоре стало ясно, что он будет команде полезен, усилит ее.
Смущало другое. Поначалу многие думали–гадали, что же получится с вводом Лежавы в состав? Как этот тяжеловес (Анзор внешне напоминал Круминьша) сумеет приспособиться к стилю игры динамовцев? Ведь «Динамо» как бы осуществляло девиз своего спортивного общества на площадке: сила — в движении. Это была скоростная, наверное, самая скоростная команда в стране, чья тактика строилась не столько на заранее отрепетированных, разученных комбинациях, сколько на интуиции, импровизации, азарте, порыве. Если же говорить о каком–то тактическом варианте, то это был хорошо организованный быстрый прорыв.
