По пути в аэропорт я остановился возле фотомагазина и купил одну из чудесных новинок. В тот же день в Риме я фотографировал вечерние платья из коллекции высокой моды; дело происходило в длинном и темном тоннеле, при удушливой жаре.
Когда я получил отпечатки, то испытал настоящее потрясение. Освещение было замечательным, и девушка выглядела прекрасно, но, к моему ужасу, ее глаза испускали красное сияние, как у огромной летучей мыши или вампира.
Съемки одежды от Валентине в длинном темном тоннеле, 1971 г.
Я тупо рассматривал фотографии. Как такое могло случиться? Должно быть, это из-за моей новой вспышки. Что мне делать? Такой результат моих скоропалительных решений, принятых в последний момент, поставил меня в ужасное положение, когда уже не оставалось времени на пересъемку и снимки должны были в кратчайшие сроки отправиться в типографию. Я внимательно изучил пленку. Может быть, это не так плохо и даже эффектно? Я решил показать снимки редактору. Сначала она была тоже ошеломлена, потом долго рассматривала фотографии и сказала: «Хорошо, это пойдет в печать. Мне они нравятся». После этого эпизода в Риме я сделал еще много снимков с эффектом «красных глаз», пока мне это не надоело. Потом я нашел способ, позволяющий избавиться от этого эффекта, оказавшийся гораздо более сложным, чем мое первоначальное «открытие».
В последнее время среди молодых модных фотографов появилось новое веяние: многие из них живут со своей любимой моделью и фотографируют только ее. Они ревниво охраняют ее и не позволяют другим фотографам пользоваться ее услугами. В редакциях журналов поощряют такую практику, так как она приводит к уменьшению издержек, когда группа отправляется на съемки: можно не платить за лишний номер в гостинице.
Часто модели гораздо лучше знают свою работу, чем их любовники-фотографы, что заметно на фотографиях. Последние какие-то просто технологичные, и единственное, что в них живо проступает, — это личность натурщицы. Это навело меня на интересную мысль. Я сконструировал устройство, прикрепленное к камере с электромеханическим приводом. В устройстве есть часовой механизм, который может регулировать сама натурщица. Модель решает, как она хочет работать, быстро или медленно. Рядом с камерой установлено зеркало, так что ей виден любой вариант позы. Мой волшебный аппарат соединен со стробоскопической лампой. Перед каждой экспозицией звенит звонок и мигает предупредительный сигнал; все это сделано для того, чтобы девушка не расслаблялась и сосредоточивалась на съемке.
Я убедил французский «Vogue» разрешить мне провести сеанс съемки с помощью этого аппарата и тщательно объяснил его устройство натурщицам. Я сказал: «Вы сами можете управлять ходом съемок; вы будете решать, когда нужно снимать, но вся ответственность лежит на вас». Разумеется, освещение было настроено заранее, а на полу начертили крест, обозначавший положение модели. Девушки были совершенно одни в студии и звали ассистента лишь для того, чтобы поменять пленку в фотокамере. К концу дня они выбились из сил; груз ответственности заставил их понервничать. Фотографии получились не блестящие, но вполне приемлемого качества.
Я повторил такой же сеанс для журнала «ЕПе» с гораздо большим успехом. На этот раз я посоветовал девушкам представить, что они позируют для своего любимого фотографа, и делать снимки в его стиле. В результате вышло шесть отличных цветных страниц для журнала. Подпись под фотографиями гласила «La Machine de Newton».
"Машина Ньютона", 1972 г.
Я приехал сюда по заданию американского «Vogue», и у меня неожиданно появилось немного свободного времени. С тех пор как мне довелось увидеть актрису Джейн Расселл в фильме Говарда Хьюджеса «Отверженный», я был безумно влюблен в нее. Я узнал, что она живет где-то поблизости, поэтому предложил редактору устроить для нее фальшивый сеанс фотосъемки якобы для журнала — в общем, маленькая невинная ложь. Я получил согласие, и все было устроено.
Мы прибыли в ее апартаменты точно вовремя: парикмахер, гример, редактор, ассистент и я. Дверь открыла дама, которую я сразу же принял за Джейн Расселл. Я обратился к ней по имени и услышал, что я ошибаюсь. Я часто сталкиваюсь с такой проблемой, когда вдруг не могу вспомнить известное имя или узнать знакомое лицо. Возникла очень неловкая ситуация, но эта женщина действительно была похожа на нее. Нам сообщили, что мы пришли не вовремя: на самом деле сеанс был назначен на завтра. Оказывается, я так волновался, что перепутал дни. Но тут по лестнице спустилась мисс Расселл и очень любезно предложила позировать для меня сегодня, несмотря на мою ошибку.
Разумеется, я выбрал для фотографирования ее спальню. Нас провели в ее будуар, где мы стали готовиться к сеансу. Когда дело дошло до выбора одежды и ювелирных украшений, она открыла ящики большого комода. Я стоял рядом и мог видеть, что находится внутри. К своему восхищению, я увидел в одном из ящиков изумительную коллекцию разных лифчиков с чашечками с проволочной вставкой.
В спальне были две огромные испанские кровати. Я попросил ее позировать на одной кровати, пока я буду перескакивать с другой кровати на стул и обратно, чтобы найти подходящий угол съемки. Стояла невероятная жара, а в комнате не было кондиционера. Моя футболка прилипла к телу, пот заливал мне глаза и очки, я с трудом мог навести резкость и так нервничал, что камера дрожала в моих руках.
Джейн Расселл в Лос-Анджелесе, 1972 г.
Джейн Расселл величественно позировала на кровати; она выглядела прекрасной, спокойной и собранной, посылая мне чарующие улыбки. Я делал глупейшие комплименты, восхищаясь ее внешностью. Время от времени она странно поглядывала в мою сторону. Видимо, она обнаружила, что пустила безумца в свою спальню.
Всего я отснял три катушки пленки. Все кадры, за исключением двух или трех, были не в фокусе или получились смазанными из-за движения камеры.
С тех пор я фотографировал многих кинозвезд, часто по заказу редакторов модных журналов. Много раз я гадал, почему фотографии мод в исполнении известных актрис часто оказываются неудачными. Иногда они оказываются слишком низкорослыми, чтобы носить платья, предназначенные для высоких фотомоделей, и психологически были не готовы к долгим часам позирования перед неподвижной камерой.
Ханна Шигулла в Мюнхене, 1980 г.
В итоге звезды не испытывают желания тратить свое время на подобные мероприятия, результаты которых чаще всего сомнительны, а в итоге страдает вся индустрия моды.
