1865 года. «Спустя несколько после сего времени один брат спросил старца Амвросия о загробной участи отца Емилиана. Старец ответил, что кто-то из братии видел его в сонном видении, что Емилиан быстро пролетел воздушные мытарства». Писавший прибавляет (вероятно, это архимандрит Агапит): «Думается, не сам ли старец видел это» 244.
Появились новые могилы в обители. «Монах Сергий (Александрович) Шульгин, сын известного московского оберполицмейстера, — написано на одной чугунной плите, — жил в обители около 20 лет, проходя разные послушания. Скончался в день Богоявления в 3 часа пополудни 1865 г. на 53 году от роду». Другая плита: «Схимонах Порфирий из черниговских дворян. Жил в обители 15 лет, проходя усердно послушание библиотекаря. Смирение, приветливое обращение с братиею и понуждение себя на все благое были отличительные качества. Скончался 15 декабря 1866 г. на 37 г. от роду». Следующая: «Монах Феофилакт из Рославльских купцов Фёдор Яковлевич Фокин, поступил в сию обитель в 1854 году, в монашество пострижен в 1867 г. Скончался о Господе в 1869 году апреля 10. Жития его было 40 лет. Мир оставльшего и в честнем жительстве пожившаго благочестно прослави Спасе на небесех». Еще чугунная плита: «На сем месте погребено тело монаха Венедикта из Тульских граждан Бочарников, родился в 1837 году марта 23. Поступил в Оптину пустынь в 1854 году октября 4, пострижен в монашество 1867 года декабря 16. Скончался 1869 года мая 10 на 33 году. Господи, приими дух его с миром». На другой плите: «Монах Василий Проников из купеческих детей города Боровска, сконч. 22 авг. 1869 г. 22 лет от роду. Жил в обители 9 месяцев» 245.
Скитской монах Пётр, родившийся в 1794 году, был офицером, но, выйдя в отставку, получил гражданский чин титулярного советника. Ему было лет пятьдесят, когда он, прочтя житие старца Серафима, Саровского чудотворца, решил уйти в монастырь. Но поступил он так: он стал жить в гостинице при Оптиной пустыни, не назначая себе времени для поступления в обитель, и прожил там девять лет. За это время, ходя на все службы, он ко всему присмотрелся и наконец поступил в скит. Это было 5 ноября 1855 года. Через четыре года он был накрыт рясофором. Отец Пётр стал заведовать свечным ящиком. Получая пенсию, он накупал баранок и хорошего чаю и устраивал в трапезной угощение для братии. Не чуждый литературы, он стал писать статьи в духовные журналы, однако что-то в них было неладно, так как против них крепко восставал отец Климент (Зедергольм). Отец Пётр пользовался всегда советами старца Макария, открывал ему помыслы и всякие смущения. «Бывало, — рассказывал он, — стою я в церкви. Туча смущающих помыслов найдет на грешную мою душу. Старец заметит это, сам подойдет ко мне, благословит, укажет на какую-либо святую икону и скажет: “Вон молись такому-то угоднику Божию”, и тотчас рассеется мое смущение и благодатный мир водворится в душе моей» 246.
1 октября 1867 года он заболел. Собравшись с силами, он сходил к старцу Амвросию и с этого времени стал готовиться к смерти. Принял келейно постриг в мантию и 12 декабря того же года почил о Господе.
Другой скитянин, монах Нил, поступил в монастырь двадцати лет в июне 1853 года. Он был небольшого роста и горбат. Архимандрит Моисей взял его к себе младшим келейником. 5 августа 1856 года отец Нил был переведен в скит. Здесь он стал келейником у старца Макария. 19 февраля 1858 года пострижен был в рясофор. Зимой 1862 года отнялись у него ноги. Его свозили к новооткрытым тогда святым мощам угодника Божия Тихона Задонского, и он получил исцеление — стал ходить совсем крепко, даже без палки. Возвратившись, он стал келейником старца Илариона. Когда он приехал из Задонска, игумен Антоний сказал ему: «Ну, се здрав еси, к тому не согрешай, да не горше ти что будет!». Вероятно, чем-то согрешил тот, но чем — осталось неизвестным. 28 августа 1866 года он пострижен был игуменом Исаакием в мантию. В октябре 1868 года он заболел и опять отнялись у него ноги. Так и умер он 15 января 1869 года. Всего жития его было тридцать пять лет.
Глава 15. Старец Иларион (Пономарёв). Монахи Флавиан, Карп, Климент, Феодосий, Агапит
Конечно, потери невозвратимые! Уходили такие старцы, которым, казалось, замены нет… Но не оскудевала Оптина пустынь благодатными наставниками. Не было перерыва в духовном окормлении братии и мирян. Молитвами отошедших ко Господу и по воле Божией укреплялись в духе ученики прежних старцев, ныне уже сами старцы и наставники, — преподобные Амвросий и Иларион.
Вскоре по вступлении в должность духовника и скитоначальника отец Иларион, согласно желанию многих братий и духовных чад покойного старца Макария, решил устроить при скитском храме придел преподобного Макария Великого, на что нужные средства предоставила Наталья Петровна Киреевская, как бы переданная старцем Макарием в руководство отцу Илариону.
Работ оказалось много. Тесная западная часть храма была совсем отнята, а квадрат церкви с алтарным к нему прирубом был поднят на бревнах-рычагах: под ним заменили фундамент и два нижних венца подгнивших бревен. В это время в лесу срубили заново западную часть, уже с учетом того, чтобы поместить здесь Макарьевский придел. Потом сруб был перенесен в скит и здесь собран. Храм принял прежний вид. Работами руководили инженер Александр Васильевич Кавелин и казначей обители иеромонах Флавиан, ближайший ученик отца Илариона, монах-подвижник. Работа была окончена через четыре месяца. Освящение главного престола совершил 29 августа 1864 года (в праздник Усекновения главы святого Иоанна Предтечи) настоятель отец Исаакий. Макарьевский придел освятил в день кончины старца Макария, 7 сентября, преосвященный Григорий. Алтарь этого придела был помещен в юго-восточном углу. Митрополит Филарет прислал нарочно заказанную им иконописцам Троице-Сергиевой Лавры икону святого Макария Великого. Кроме того, в приделе в двух небольших иконостасах были и другие замечательные иконы. Паникадило устроено было не со свечами, а с лампадками 247.
В 1867 году епископ Таврический Гурий предложил отцу Илариону настоятельство в одном из монастырей Крыма, — старец отказался. В следующем году была попытка назначить его игуменом Мещовской обители, — он и от этого уклонился. Он так сроднился со скитом, что решительно не хотел покидать его. Все его заботы были о ските. При нем много было сделано полезного и необходимого — от покраски крыш до возобновления живописи в Святых вратах. А всего важнее была, конечно, его духовная деятельность.
Один из учеников отца Илариона,
