Личным примером
Я уже упоминал, что в тот период времени распорядок работы в органах был сильно «деформирован». Работали много, сотрудники почти не имели свободного времени, не имели возможности заниматься спортом, культурно отдыхать. А ведь прямота нашим зданием был прекрасный стадион «Динамо», который в зимний период превращался в каток, обслуживая жителей города, не имеющих отношения к этому обществу.
И вот тогда у меня зародилась мысль приобщить своих сотрудников к зимнему спорту. Конечно, официально об этом говорить было просто опасно. Могли бы посчитать подобные мысли крамольными. Поэтому решения принимались волевым порядком. Для начала я на общем собрании сотрудников заявил, что разрешаю, если найдутся желающие, два раза в неделю — во вторник и четверг, с 10 часов вечера до 12 часов ночи кататься на нашем катке. При этом директору стадиона дал команду — посторонним посетителям находиться на катке до 10 часов вечера.
Таким образом, стадион полностью предоставлялся в распоряжение сотрудников нашего Управления.
Через неделю пришел ко мне директор стадиона и доложил, что на каток в отведенные дни приходят 810 человек. Поэтому нужны какие-то дополнительные меры, либо все остается по-прежнему. Подумав, я решил, что на следующий вторник надо поднимать народ самому — нужен убедительный пример. О моем намерении выйти на каток очень многие узнали и ждали этого момента. И действительно, вместе с энтузиастами, приверженцами спорта, я вышел на тренировку на беговых коньках. Катался я довольно прилично, и это произвело на многих приятное впечатление, а главное, было заразительно. Если в этот день зрителей было во много крат больше, чем катающихся, то уже на следующий день все было наоборот. Пожалуй, не встали на коньки только по уважительным причинам: по болезни, недомоганию или закоренелые ненавистники спорта. Более того, пришло много жен, детей сотрудников и весь стадион огласился смехом, шутками, разговорами. С этого момента мероприятие приобрело право на существование. К спортивному отдыху был привлечен весь личный состав Управления и многие члены семей. Эти вечера были похожи на чудные праздники, играла музыка.
В раздевалке стадиона был организован буфет, шумели самовары, и после катания сам собою складывался общий ужин. Получалось все великолепно. Коллектив заметно сплотился, мне даже казалось, что многие «помолодели». И видимо не случайно, спустя много лет, мои коллеги с большим удовлетворением вспоминали об этом при встрече со мной. Так же с удовольствием вспоминаю и я об этом периоде своей жизни. Было несомненно трудно, ведь каждый день приходилось работать до 5 часов утра. И тем не менее, в летнюю пору, я любил после работы ходить домой пешком. Выйдешь, бывало, на улицу Свердлова и спускаешься к Волге, а лучи солнца уже купаются в ее темно-желтых волнах. Рабочий народ просыпается, готовясь к новому трудовому дню, а ты, как бы охранявший ночной покой тружеников, сдаешь им вахту. Такое чувство всегда меня охватывало при виде утреннего города.
Как ни тяжелы были дни трудовой недели, но они кончались и наступал день отдыха — воскресенье. Такие дни проводились обычно в «Зеленом городе», так назывался дачный поселок обкома партии, где за начальником Управления была закреплена одна дача. Этот «город» расположен в сосновом лесу на реке Кудьма, которая в тот период времени была кристально чистой. Река небольшая, но довольно коварная. Ее глубина менялась от 1 до 3–4 метров, много было заводей и омутов, в избытке водилась разнообразная рыба. Так что наловить на уху не составляло большого труда. Купание в Кудьме — приятнейшее удовольствие.
Глава 9. Горячий воздух Азербайджана
Бурная жизнь крупного областного центра, а также повседневная нелегкая деятельность по руководству Управлением почти полностью поглощали все время. Оно так мгновенно пролетало, что не успел и оглянуться, как прошло два года.
Как-то при встрече с первым секретарем обкома партии Смирновым Дмитрием Григорьевичем он намекнул мне, что мною интересуются в отделе административных органов ЦК ВКП(б), но дальше развивать эту мысль не стал. Мне же проявлять любопытство — кто, да что, было неудобно, так на этом и закончился разговор.
Не прошло и недели после этого разговора как раздался звонок по правительственной «ВЧ»-связи, звонил помощник министра внутренних дел Союза ССР и передал, что министр просил меня прибыть в Москву на следующий день. Это было в начале декабря 1951 года.
Приехав в Москву, я сразу же отправился в министерство. Пришлось немного подождать. Часам к 11 приехал министр и сразу же принял меня. Расспросил о делах в Управлении, о жизни в Горьком, а затем сказал: «Вас хотят взять на работу в ЦК ВКП(б). Мне не хотелось бы вас отдавать, но я посчитал, что буду не прав, закрывая вам дорогу в высший орган нашей партии. Это дело чести для каждого коммуниста. Поэтому я предоставляю вам право решать этот вопрос самому».
Поговорив еще несколько минут, Сергей Никифорович сказал, что к 14 часам меня просил прийти в административный отдел ЦК ВКП(б) заведующий сектором, товарищ Фролов В.А..
Выйдя из здания министерства, я отправился гулять по Москве. Иду по знакомым улицам в раздумье и невольно вспоминаю свое детство, юные годы, когда беспечно шатался, ни о чем серьезном не заботясь. Как это было хорошо. И теперь, уже немолодого человека, чувство детской привязанности, любовь к Москве, как к любому уголку, берет верх над всеми другими соображениями. Совершенно твердо я про себя решаю, что если возьмут в ЦК, с моей стороны отказа не будет, ведь я снова вернусь домой.
В установленное время встретился с товарищем Фроловым. Беседа носила весьма общий, ознакомительный характер, хотя чувствовалось, что Василий Александрович знает мою биографию не хуже меня. Затем он позвонил заведующему отделом административных органов ЦК ВКП(б) Громову Григорию Петровичу и доложил, что я нахожусь у него. Последовало приглашение зайти и конкретное предложение перейти на работу в ЦК ВКП(б) пока на должность инструктора. «Правда, — сказал товарищ Громов, — мы Вас сильно обижаем в зарплате, но возможно, с течением времени поправим эту несправедливость. Как Ваше мнение?». Я не раздумывая, отвечаю, что согласен. Разговор перешел на конкретную основу, то есть, когда надо сдать свою должность, дела и приступить здесь к работе.
Вернувшись в Горький, сдал дела вновь назначенному начальнику УМВД генерал-майору Горбенко Ивану Ивановичу, встретил там новый, 1952 год и 2 января был уже на работе в ЦКВКП(б).
