Через несколько дней после ознакомления с этим докладом Тухачевскому была предоставлена возможность прочитать в Академии Генерального штаба лекцию «Стратегия национальная и классовая».
Докладчик доказывал, что генералы и полковники старой русской армии, служившие в РККА, плохо воюют в Гражданской войне из-за непонимания ее классовой природы и что ее будто бы очень хорошо усвоили бывшие прапорщики и поручики, которых, мол, и надо активно выдвигать на высшие командные посты…
Возникает вопрос: кому и зачем понадобилось сравнительно долгое пребывание Тухачевского в Москве, все эти напыщенные приказы и награждения, доклады и лекции? Похоже, это была инициатива Троцкого, решившего, что пора его креатуре «потереться в свете», показать себя военному и политическому руководству страны и как доблестного боевого командира, и как распорядительного организатора, и как серьезного теоретика-марксиста.
И демонстрация, похоже, достигла цели. Назначенный было на должность командующего 13-й армией Южного фронта, Михаил Николаевич так и не вступил в эту должность, зато через месяц ему подобрали более высокий пост командующего Кавказским фронтом. Не исключено, что решающую роль в этом назначении сыграл влиятельный член Политбюро И. В. Сталин, который всегда недолюбливал военных специалистов старой армии, служивших в РККА. Жесткая критика Тухачевского в их адрес не могла не импонировать Иосифу Виссарионовичу и, возможно, сыграла свою роль в назначении Михаила Николаевича на Кавказский фронт.
Так или иначе, 3 февраля 1920 г. Сталин телеграфировал своим сподвижникам Буденному и Ворошилову;
«Я добился отставки Шорина и назначения нового комфронта Тухачевского – завоевателя Сибири и победителя Колчака…»
«Случилось то, чего опасался Тухачевский…»
Менее чем трехмесячное пребывание на посту командующего Кавказским фронтом увенчалось новыми боевыми успехами Михаила Николаевича По словам его биографа В. Иванова, Главнокомандование и Реввоенсовет Республики считали, что на Северном Кавказе можно лишь «задавить противника числом»; что справиться с воинством Деникина можно только после полуторамесячной подготовки и концентрации сил.
Иной ход событиям придало появление Тухачевского, который смело применил на Северном Кавказе «наскок», «наступление одновременно всеми силами, не ослабляя себя излишними резервами», неоднократно приносившее ему успех на Восточном фронте. «При мысленном охвате всех обстоятельств проведенной операции, – пишет В. Иванов (с. 147), – невольно вспоминаются крылатые слова лаконичного донесения Юлия Цезаря в Рим о победе в Египте. «Пришел, увидел, победил».
И действительно, 27 марта 1920 г. войска Кавказского фронта совместно с партизанами освободили Новороссийск и вышли к Черному морю. Остатки деникинской Добровольческой армии морем эвакуировались в Крым.
И здесь нужно отдать должное Михаилу Николаевичу: он сумел понять и использовать в своих действиях важную особенность братоубийственной Гражданской войны, позволявшую ему в целом успешно бороться с белыми армиями, во главе которых стояли неизмеримо более опытные и одаренные генералы и полковники, с младых ногтей приученные к боевым действиям против иноземных армий. Эта особенность – так называемый политический фактор, то есть перелом в настроении вражеских войск, обращающий их в паническое бегство.
Известный генерал русской армии М. Д. Бонч-Бруевич, помощью и советами которого пользовался после Октябрьской революции Ленин, отмечая эту особенность Гражданской войны, писал: «Численное соотношение сил воюющих сторон сплошь и рядом оказывалось фактором отнюдь не определяющим преимуществ той или иной армии. Едва ли не пятнадцать казаков заставили нас сдать Воронеж, считавшийся укрепленным районом, но зато появление двух командиров Красно-зеленой армии Черноморья (так называли партизанские отряды, действовавшие на побережье между Адлером и Новороссийском. – Г. С.) вынудило семидесятитысячную белую армию очистить Майкоп» (М. Д. Бонч-Бруевич. Вся власть Советам. М., 1958. С. 342).
В годы гражданской войны офицеры старой армии, служившие у красных, грешили недооценкой политического фактора, а политработники, напротив, склонны были приписывать ему непомерно большую роль. Тухачевский же при планировании операций на Восточном фронте привык твердо рассчитывать на разложение вражеского тыла, уповая на высокую действенность пропагандистской, диверсионной и партизанской работы политорганов в тылах противостоявших ему белых армий.
И в условиях Гражданской войны, когда боевые действия велись против режимов, не поддерживаемых населением, когда не было сплошных устойчивых линий фронтов, расчет на «размягчение» вражеских тылов в большинстве случаев был оправдан. Рассчитывать же на него в войне против мало-мальски подготовленных иностранных армий, имеющих в тылу мощную поддержку и значительные материальные и людские ресурсы, было очень рискованно. И получилось так, что убедиться в этом Тухачевскому довелось на собственном горьком опыте…
После того как в ноябре 1918 г. в Германии произошла революция, на западных границах Советской России появился новый противник – панская Польша, возмечтавшая о восстановлении Великой Польши в границах 1772 г.
К февралю 1919 г. немецкие войска на западной границе были заменены польскими, которые начали наступать на восток в глубь Белоруссии.
Для противодействия им 19 февраля 1919 г. был создан Западный фронт, во главе которого стоял бывший генерал-лейтенант Н. Д. Надежный, в июле смененный бывшим полковником В. М. Гиттисом.
Генерал М. Д. Бонч-Бруевич, военрук Высшего военного совета, в августе 1918 г. ушедший в отставку с этого поста и находившийся в распоряжении Всеросглавштаба, считал нового противника чрезвычайно опасным.
«Основные наши военные усилия, – убеждал он Ленина, – должны быть направлены не против обреченных на самоуничтожение Колчака и Деникина, а против Польши Пилсудского, которую международная реакция, немало разочаровавшаяся уже в русской контрреволюции, сделала основным козырем в своей азартной антисоветской игре» (М. Д. Бонч-Бруевич. Вся власть Советам. С. 343).
Ленин же считал, что польский фронт будет самым легким, что, если надавить на него посильнее, он рухнет и выпустит мировую революцию из России в Западную Европу.
Этим объясняется та вялая, потворствующая польской агрессии политика, которую советская власть проводила на протяжении целого года. Под аккомпанемент то возобновляющихся, то прекращающихся переговоров о заключении мира польские войска, тесня силы Западного фронта, заняли почти пол-Белоруссии, часть Литвы и Украины.
