Машины снова в двухчасовой готовности. Темнеет. Старый Петергоф горит уже вторую неделю. Вдоль берега все время взлетают осветительные ракеты. Кто их пускает - не знаю.
27 сентября. Суббота.
Моя вахта с 0 до 4-х. Стоим с Афанковым. Холодный северный ветер. Я надел ватные брюки, бушлат, ватник и зимнюю шапку. Так терпимо. В 2.30 нас окликают с берега. Это какой-то старший лейтенант из штаба. Просит вызвать коменданта. Вызвали. Приказ командующего флотом: идти к "Полтаве".
Я слышал весь разговор: наш комендант начал объяснять, что мы не можем, что мы не буксир, а ледокол, что не можем даже развернуться в канале, чтобы тащить "Полтаву" в Кронштадт и т.д. Не помогло. Приказ командующего: через 2 часа идти в Ленинград. В 4 часа пришло повторное приказание в Ленинград. Наша вахта закончилась, и мы пошли спать.
В 6.30 нас с Жентычко дважды будит Кошель - вызывает комендант. Вышли. Комендант приказывает приготовить орудие к стрельбе и зарядить. Считаю, что это ни к чему, т.к., не зная, по какой цели будем стрелять, на какой высоте пойдет самолет, заряжать снаряд с постоянной трубкой нельзя. Ну да бог с тобой. Увижу самолет, разряжу орудие и установлю нужную трубку.
Наверное, из Кронштадта вышли всего час назад. Дотянули. Еще не вошли в огражденную часть канала, а уже совсем рассвело. На берегу, кажется, километрах в 2-3-х, по правому борту висит "колбаса". Чья - не знаю. Комендант приказал, когда она будет на траверзе с правого борта, долбануть по ней. Около нее уже водны разрывы снарядов. Вот более сильный взрыв, вспышка огня, дым. Попадание! Аэростат сгорает, а что-то черное медленно опускается на землю. Наверное, корзина корректировщиков. Но людей не видно. Может быть, это "утка"? Но чья "колбаса?" Вошли в канал и увидели вдали "Полтаву". Ее оттащили к северному берегу, но она все еще сидит на грунте. С "Моряка-2" нам написали: "Идти к Железной стенке и стать у причала № 1". Это уже за Морским каналом, вернее уже в устье Невы, у таможенной набережной.
Здесь стоят несколько эсминцев: "Свирепый", "Сметливый", "Стойкий", а также "Ленинград". Много транспортов. Кто стоит у стенки, некоторые на якорях. Среди них наш старый знакомый - "Казахстан".
Мостик, мачты, труба обгорелые. Пролетит самолет вдоль стенки, посыпит бомбами - ни одна не пропадет даром, так густо стоят транспорты и боевые корабли. В 8 часов отшвартовались у причала № 1 и спустили на стенку сходню.
Пришел младший политрук из штаба отряда (Отряд особого назначения, в который входят ледоколы "Ермак", "Молотов", "Суур-Тылл", "Октябрь") и незнакомый мне капитан второго ранга и начали отчитывать капитана и коменданта - почему и зачем ушли вчера в Кронштадт? Оказывается, им командующий флотом дал нагоняй. Капитан второго ранга сказал, что нам нужно будет стащить "Полтаву" с грунта, а буксировать ее в Кронштадт будут буксиры. А мл. политрук агитирует коменданта "мобилизовать все силы" и буксировать "Полтаву" самим. Ну и другие красивые словечки. (Вскоре этого младшего политрука назначили к нам замполитом. Фамилия его Зуев).
Сегодня написал и отправил письмо Андрею Айдарову.
Коменданта опять вызывали в штаб. В 16.00 должны уходить, но я сменился с вахты в 20.00, а мы еще стояли.
Часов в 17 на Кронштадт опять был сильный налет. Даже с палубы было видно, как они пикируют.
Сегодня перед ужином выдали по 100 грамм. После ужина сильно разболелась голова и сразу же лег спать.
28 сентября. Воскресенье.
Так никуда за ночь и не ушли. Значит, обошлись и без нас. В 11 часов со старшиной пошли в город за машинным маслом. С нами напросились машинисты Ратман и Фалков. На трамвае № 18 доехали до площади Труда, откуда Ратман и Фалков пошли домой - они ленинградцы. Теперь понятно, почему они напросились идти с нами. А мы со старшиной подошли к пивному ларьку. Около ларька полно народу. Немало и военных. Пошел в парикмахерскую, но и там много народу. Книжных магазинов поблизости не видно, а отходить далеко боюсь - везде патрули. Они отгоняют военных и от пивных ларьков.
Наконец пришли наши ленинградцы. Пошли в порт - Новую Голландию. Старшина пошел искать машину, а мы ждем у ворот. Минут через 20 подошла грузовая машина со старшиной. Забрались в кузов и поехали на "Смоленку" в район Смоленского кладбища на Васильевском острове. С моста Лейтенанта Шмидта увидел наших старых знакомых: "Киров", "Марти", в стороне Балтийского завода - "Ермак", "Молотов". Много буксиров, тральщиков, разных катеров. Вернулись на судно в 15 часов.
Сегодня удивительно хорошая погода - ни облачка. Только холодновато. Удивительно, что еще нет налетов.
Получил сегодня два письма от брата Жени от 19 и 20-го сентября. Пишет уже из Средней Азии, куда эвакуировали их специальную художественную школу. Удивительно, что письма шли всего 7 дней. Или по военному адресу они идут быстрее, или сообщение улучшилось. У меня дома дела неважные. Написал домой ответ.
С 20 до 24-х стоим на вахте с Ломко. Я в носовой части, он на юте. Сходню на ночь затаскиваем на палубу. В 21 час воздушная тревога. Судя по звуку, не более двух самолетов ходят на большой высоте и периодически сбрасывают бомбы. В трех местах возникли пожары. Работают всего три прожектора. Зенитки бьют, похоже, только береговые. Корабли молчат. Что толку бить в темное небо? Комендант говорит мне: "Давай, стрельнем". Отговариваю его: "Какой толк бить трассирующими, когда неизвестно - куда бить". "Ну, давай фугасным, посмотрим, где будет разрыв". Тьфу, черт! Уже расстреляли 14 фугасных, но разрывов не видели ни одного. Политрук говорит: "Не стреляй", а комендант: "Стреляй". Выстрелил с таким расчетом, чтобы снаряд упал в залив. Даже в темноте пламени от выстрела почти не было. И звук от выстрела значительно слабее, чем от осколочно-фугасного с трассой. Оба командира успокоились. В остальном вахта прошла спокойно.
29 сентября. Понедельник.
День прошел без особых происшествий. Поздно вечером воздушная тревога. Я лег спать, а Жентычко попросил пойти к орудию. Говорю ему: "Выпусти все шесть фугасных снарядов, чтобы успокоился наш комендант, только бей в сторону залива". Не успел уснуть, приходит в кубрик Жентычко и говорит, что меня вызывает на палубу комендант. Прошу Жентычко передать коменданту, что я уже сплю и что мне в 4 утра на вахту.
Минут через пять слышу два выстрела. Они довольно слабые. Значит, бьют фугасными. Первый раз слышу "голос" своего орудия со стороны. Теперь за мной приходит старшина. Поднялся на палубу и спрашиваю у Жентычко: куда бил и кто приказал? Говорит, что никто не приказывал, сам решил выстрелить в сторону залива. "А комендант что?" Сказал, чтобы больше без его разрешения не стрелял, а если самолет будет пикировать (это ночью-то!), то докладывать ему и только потом стрелять. Гениально!!!
