Дискриминация немцев в СССР наглядно проявилась и в том, что процент образованных русских немцев гораздо ниже, чем был до последней войны в сравнении с другими национальностями России. Минимум 2 поколения русских немцев, принудительно расселённых в отдалённые сельские и шахтёрских регионы (школы начальные, семилетние и ремесленные училища) лишены были возможности получить среднее и высшее образование. Вспоминаю, что в первом классе со мной учились несколько немцев 10–11 лет, естественно, более 4–5 классов такие ребята не кончали и в 14–16 лет начинали работать. Да и как хоть часть из них могла выучиться, если свободный выбор места проживания исключён, а передвижение немцев до 1956 г. предельно ограничено.
В нынешней России единственный действующий «мастодонт» из русских немцев довоенной подготовки академик Раушенбах, сотрудник ракетчика Королёва. А 60–70 лет назад СССР гордился академиками Робертом Вильямсом, Отто Шмидтом, большим количеством профессоров в ведущих ВУЗах страны, крупными инженерами и строителями из лиц немецкой национальности.
Спустимся на землю. В момент завершения настоящей книги автор опять находится в глубоком кризисе. В основе комплекс причин, объективных и субъективных.
Руководство России занимается внутренними разборками и у него не доходят руки до крупных периферийных промышленных предприятий. Руководство субъекта федерации (губернатор) не в состоянии влиять (а может и не хочет!) на московских «владельцев» ТНХК, дело дошло до того, что расчётный счёт комбината находится не в Томске, а в Москве.
Основные производства ТНХК практически не работают. Зарплата задерживается на 3–4 месяца, причём её уровень существенно меньше, чем в 1995 г. Сократился и продолжает сокращаться НИЦ (на 19.11.96 г. 82 человека).
Неприятности на работе способствуют созданию атмосферы недовольства в семье.
Казалось бы, живём неплохо. Есть квартира, дача, машина, гараж. Кроме перечисленного, на чёрный день нет ничего. Нет сберкнижки. Зарабатываемых средств хватает только на скромное проживание. В тяжёлую финансовую проблему превращаются попытки поехать в гости к родителям, тем более с семьёй. О курортах давно забыли.
Проходят месяцы раздумий. Надежда увидеть во главе комбината людей, способных вывести ТНХК из кризиса всё меньше и меньше. А руководителей, понимающих важность НИЦ для ТНХК, ещё меньше. Серость большинства ведущих работников управления комбинатом удручает. Ресурсы комбината, в т. ч. интеллектуальные, разворовывают в масштабах, которые невозможно было раньше представить. С зарплатой постоянные трудности, а ряд руководителей строит миллиардные особняки, покупает квартиры себе и детям, отдыхает с семьями на Канарах… Невозможно наблюдать разрушение комбината, вопиющий развал организации труда и ощущать при этом собственную беспомощность.
Вот здесь-то и вспоминаешь добрым словом «застойные» времена, когда жёсткий контроль за руководителем осуществлялся с двух сторон: обком КПСС и министерство. Неспособных организаторов, открытых пьяниц и руководителей, погрязших в коррупции, своевременно отбраковывали. Акционирование ТНХК позволило небольшой группе набить карманы, а то, что комбинат основное время стоит, президент России виноват.
Карьера автора имеет несколько крутых поворотов: зачисление в университет (17 лет); поступление в аспирантуру (22 года); успешный конкурс в Тюменский индустриальный институт (27 лет); уход из ВУЗа на Томский нефтехимический комбинат (36 лет); организация научно-исследовательского центра (49 лет). Сейчас автору 55 лет.
Полтора года интенсивной работы над «Хроникой ТНХК» и настоящей книгой как-то отвлекали от производственных неприятностей.
Что дальше? Гнить на ТНХК до пенсии? Или бросить комбинат к чёртовой матери и искать другую работу?
Возраст, положение и известность в Томске не позволяют автору делать резкие движения, тем более, что Томск перенасыщен ищущими оплачиваемую работу учёными высшей квалификации. Богатый опыт организаторской работы (см. «Хронику ТНХК») откровенно пропадает. В то же время личная пробойность никогда не была сильной чертой характера автора. Попытка через вызов от родителей устроиться на работу в России в одном из совместных российско-германских предприятий (предварительные переговоры проведены в Берлине) была пресечена немецкой бюрократией и слабой подкованностью мамы и папы в вопросах юриспруденции Германии. Физических и нравственных сил ходить по немецким чиновникам у мамы с папой уже нет. Да я и в мыслях не держал переезжать в Папенбург, аналог Талды-Кургана своей величиной, тишиной, зеленью и малым числом промышленных предприятий. Речь шла о получении гражданства Германии и работе в России. Не один раз приходилось публично объяснять, что обе жены мои русские, пять внуков, дети имеют русских супругов и моя Родина Россия. Да бог с ним, с немецким гражданством! Проживём!
Завершаю! Надеюсь, что среди младших Полле найдутся ещё последователи папы и семейная хроника будет продолжена. Было бы очень хорошо иметь варианты на немецком и русском языках. Русский язык родной для российских Полле, немецкий язык язык наших предков и родной для германских Полле. Может меняться родной язык, но не меняется наша Родина Россия (СССР)!
19.04.95 г. 21.11.96 г. Город Томск.
Полле Гельмут Христианович
Полле Эрвин Гельмутович
26.05.98 г. Папенбург. Отец и сын
1914 г. Дед-вдовец. На коленях папа
Дед — Христиан Полле (1880–1934)
Мачеха папы — Эмма Полле (1894–1951)
Папа
1937 г. Родители — молодожёны
Папа с мамой (крайние) отдыхают
1952 г. Напитки Колымы: спирт и шампанское
1964 г. Папе 50. Рядом братья Роберт (справа) и Отто с жёнами и детьми
Сын дяди Теодора Сигизмунд (пастор) с семьёй в Канаде
Дед Корней Вельк
1913 г. Бабушка и дедушка — молодожёны
1952 г. С бабушкой на Колыме
