Сам Сулейман был образованным человеком, любившим музыку, поэзию, природу, а также философские дискуссии. Он увлекался искусством и ювелирным делом, писал стихи и занимался кузнечным делом, владел несколькими языками.
XVI век был периодом расцвета турецкой классической поэзии. Его называли золотым веком. На турецкую поэзию сильно влияла персидская (иранская) поэзия. Оттуда были заимствованы основные поэтические жанры, такие как касыда (хвалебная ода), газель (лирический стих), а также сюжеты и образы: традиционные соловей, роза, воспевание вина, любви, весны и т. п. Поэты Исхак Челеби (умер в 1537 г.), Лями (умер в 1531 г.) и Бакы (1526–1599) писали главным образом лирические стихотворения. А вот следующий, XVII век, не случайно называли веком сатиры. Сказалось падение нравов, предоставившее богатейший материал для сатиры.
Стамбул превратился в главный культурный центр исламского мира. Артисты, писатели, поэты, историки, миниатюристы, каллиграфы получали моральную и материальную поддержку султанов и их фаворитов.
Османская империя, достигнув вершины своего могущества, территориального и финансового, собирала ко двору султана архитекторов и писателей. Стамбул утопал в роскоши, а меценаты соревновались друг с другом в возведении мечетей. Архитекторы и художники, которым была доверена эта важная и почетная миссия, были людьми действительно талантливыми, столица империи удостоилась великих памятников, которые и в наши дни напоминают об эпохе Сулеймана Великолепного.
Турецкая архитектура вобрала в себя традиции архитектуры покоренных стран Балканского полуострова и Передней Азии. Архитекторы империи стремились создать некий целостный стиль. Наиболее важным элементом турецкого синтеза была византийская архитектурная схема, во многом копировавшая в мечетях константинопольский храм Святой Софии.
Запрет ислама на изображение живых существ привел к тому, что живопись в Османской империи имела главным образом прикладной и декоративный характер. В XVI веке развивались стенная роспись в виде растительного и геометрического орнамента, резьба по дереву, металлу и камню, рельефные работы по гипсу, мрамору, мозаики из камня, стекла и т. п., а также каллиграфия. Здесь отличались как насильно переселенные, так и турецкие мастера. Турецкие ремесленники достигли выдающихся достижений в области украшения оружия инкрустацией, резьбой, насечкой по золоту, серебру, слоновой кости и т. п. Запрет на изображение живых существ порой нарушался; в частности, для украшения рукописей, когда создавались миниатюры, на которых изображались и люди, и животные.
Адмиралы Сулеймана так и не смогли в 1565 году захватить Мальту. Этот остров господствовал над проливами между востоком и западом и мешал установлению полного контроля турецкого флота над Средиземным морем. Как решил Сулейман, после победы у Джербы настало время, как выражался турецкий адмирал, победитель при Джербе и ближайший соратник Барбароссы Драгут (Тургут-реис), «выкурить это гнездо гадюк». Захват Мальты укреплял господство османского флота в Средиземном море и открывал хорошие перспективы для высадки в богатейшей Сицилии. А потом можно было попытать счастья в Италии и постараться сокрушить там господство Габсбургов.
Эскадра мальтийских рыцарей, которые на семи галерах под красными парусами бороздили воды Эгейского моря и наводили ужас на мусульманские суда, захватила несколько торговых кораблей турок. В это время Драгут Анатолийский и Пиале-паша находились в Западном Средиземноморье. Сулейман особо разгневался из-за захвата рыцарями большого корабля, следовавшего в Стамбул из Венеции с грузом предметов роскоши для обитателей сераля.
Семидесятилетний и больной Сулейман не чувствовал себя в состоянии возглавить экспедицию против Мальты, как это было при захвате Родоса. Султан надеялся, что Мальта – орешек полегче Родоса, и с этой задачей успешно справятся его полководцы. Он разделил командование поровну между своими лучшими военачальниками. Главным адмиралом был назначен молодой Пиале-паша, возглавивший флот после смерти Барбароссы. А старый полководец Мустафа-паша возглавил сухопутные войска, которым предстояло захватить мальтийскую цитадель.
Над кораблями мальтийской экспедиции развевалось личное знамя султана с диском с золотым шаром и полумесяцем, увенчанным конскими хвостами. Султан хорошо знал, что его полководцы, мягко говоря, недолюбливали друг друга. Поэтому перед отплытием он еще раз призвал их к тесному сотрудничеству. Сулейман приказал Пиале-паше относиться к Мустафе-паше как к уважаемому отцу, а Мустафу-пашу призвал относиться к Пиале-паше как к любимому сыну.
Однако на этот раз Сулейман все же сомневался в успехе и хотел максимально усилить отправляемые к Мальте войска и флот. Он поручил Драгуту и корсару Улудж-Али присоединиться к экспедиции и помочь ее руководителям как своими советами, так и своими кораблями.
Великий магистр мальтийских рыцарей Жан де ла Валетт был бескомпромиссным, фанатичным борцом за христианскую веру. Ровесник Сулеймана, он сражался против него еще на Родосе. С той поры он посвятил свою жизнь подготовке к новой войне с мусульманами. Ла Валетт был опытным, умелым, закаленным в боях воином, безгранично преданным христианскому идеалу и готовым повести за него на смерть тысячи людей. Когда стало ясно, что осада неминуема, он обратился к своим рыцарям с вдохновенной проповедью: «Сегодня на карту поставлена наша вера и решается, должно ли Евангелие уступить Корану. Бог просит наши жизни, которые мы обещали ему согласно делу, которому мы служим. Счастливы будут те, кто сможет пожертвовать своей жизнью».
В распоряжении Великого магистра были 500 рыцарей, 1300 наемных солдат, 4000 моряков и мобилизованные жители Мальты. Против защитников Мальты турки выставили 4500 янычар, 7500 спешенных сипахов, 18 тысяч матросов, артиллеристов, саперов и прочих бойцов.
Османский флот, насчитывавший более 200 судов, включая 130 галер, 30 галеасов и 11 парусных торговых судов, подошел к острову 18 мая. Понимая, что Великая гавань слишком хорошо защищена, Пиале-паша выбрал для высадки гавань Марсаширокко на юго-восточном конце острова. Рыцари не препятствовали высадке, экономя свои скромные силы.
Оборона Мальты имела некоторые слабые места. В береговой линии широкой бухты было много углублений. Малочисленный гарнизон концентрировался в оборонительных сооружениях вокруг города Борго с бухтой, где находились галеры. Сзади город окружали горные цепи. Если установить там батареи, как советовал Драгут, то можно было бы обстреливать все внутреннее пространство крепости.
