«Дикие гуси»
Утверждать, что России не нужна профессиональная армия, так же нелепо, как и доказывать, что армия существует вне политики. Всякий командир мечтает о механике-водителе, знающем конкретную боевую машину (БТР, БМП, танк, САУ и т. д.) не один год, или о заместителе командира взвода, способном при необходимости заменить в бою офицера. Все это так.
При упоминании словосочетания «профессиональная армия» у меня ассоциативно встают перед глазами картинки сидячей забастовки перед зданием штаба СКВО сотен контрактников летом 2001 года, когда им, воевавшим в Чечне, «заморозили» выплату так называемых «боевых». Или толпы тех же «профессиональных» военнослужащих на аэродроме Ханкала, штурмующих «вертушки», уходящие на Моздок, в том же 2001 году, после того как заместитель министра обороны РФ по финансово-экономической работе Любовь Куделина дала разъяснения в газетах по вопросу отмены материальной компенсации за участие в боевых действиях, предоставив право военнослужащим (в том числе и контрактной службы) выполнять свои обязанности в «горячей точке» не за 850 рублей «боевых» — суточных (как это было до сих пор), а за 200 целковых — командировочных.
Психология солдата-контрактника определена словосочетанием «дикие гуси» и известна не одну сотню лет. Сводится она к простой истине: служить там, где платят больше. Платят военнослужащему-профессионалу в России немного, поэтому идея «контрактизации» всей нашей армии может сегодня остаться трудно осуществимой.
В качестве аргумента приведу такой факт: в одной из самых густонаселенных областей России — Ростовской (4,5 миллиона жителей) — за 2002 год военкоматы едва смогли отправить в войска 350 военнослужащих по контракту! По численности — это один мотострелковый батальон (и то неполный). Кстати, никто не даст гарантию, что через год большая часть из них не вернется на Дон, отчаявшись далее верить в многочисленные, но так и невыполненные посулы о достойной жизни. А ведь согласно концепции военной реформы таких батальонов, состоящих из контрактников, необходимо иметь сегодня не один-два десятка, а сотни.
В сущности, жить хорошо — это естественное человеческое желание. Но если у контрактника появится одно только подозрение о недостаточном денежном содержании при полном отсутствии государственных гарантий на льготы, он тут же развернется и уйдет из воинской части.
Повторюсь — это не просто моя субъективная точка зрения. Это мировой опыт содержания профессиональных армий. Со значительной долей уверенности можно предположить, что служба в Вооруженных силах будет восприниматься контрактником как обычное место работы. Как на заводе, в офисе или на строительной площадке.
Но помимо голого прагматизма в воинских частях и подразделениях есть еще и боевые традиции, и священная обязанность защищать свою Родину, и долг поддерживать постоянную боевую готовность. Эти понятия одним только рублем никак не привить. Приведу пример из боевой практики в Чечне.
В октябре 2000 года в Объединенную группировку войск на Северном Кавказе прибыла довольно большая группа контрактников из Приволжско-Уральского военного округа. Их, 300 человек, направили в воинскую часть, расположенную под чеченским селом Шали (кстати, самое крупное село в Европе). Через неделю военные психологи и командиры, проводя профессиональный отбор, взяли для одной воинской части 50 прибывших рекрутов, а для другой — 20. Остальные 230 человек не выдержали отбора, но не особо огорчились тем, что армия их не приняла. «Мы думали, что приехали только воевать, а здесь надо ходить в наряды и даже чистить картошку», — огорчились одни. «Такого жесткого «сухого закона» просто не выдержать», — честно признались другие. Для третьих препятствием стали сроки службы: многие думали, что приехали в Чечню на шесть месяцев, а не на три года, как этого требовали условия контракта. Впечатление такое, что они его и не читали…
Горе-профессионалы решили возвратиться домой. Но при этом, что называется, громко хлопнув дверью. И не придумали ничего другого, как… пикетировать здание местного штаба части. И это в боевой обстановке, когда роты полка были полностью задействованы в операции по уничтожению бандитов!
Командиру части пришлось вызвать разведроту, боевые группы которой опять-таки должны были в это время «прочесывать» местность в поисках баз террористов. А вместо этого разведчикам пришлось силком заталкивать уральцев в вертолет, чтобы отправить их на «Большую землю».
Не спорю: есть факты и другого порядка.
До недавнего времени в одной из разведрот Владикавказского гарнизона служили два брата. Не стану называть имен и фамилию по той причине, что их до сих пор разыскивают бандитские наемники. Назову их условно: Сергей и Игорь.
Парни родом из Грозного. В первую чеченскую кампанию изверги из так называемой личной «гвардии» Дудаева убили их отца — простого работягу, машиниста тепловоза. Очередью из автомата была тяжело ранена мать этих ребят.
Отслужив два года в спецподразделении одной из частей морской пехоты, Сергей в 1993 году вернулся в отчий дом, женился. Но жить в чеченской столице для русского парня, прошедшего к тому же школу Тихоокеанского спецназа, было в то время невыносимо: чеченские эмиссары слишком уж настойчиво предлагали ему стать бойцом армии самопровозглашенной «Ичкерии».
С началом ввода российских войск на территорию Чечни, а позже при штурме Грозного, Сергей сразу же стал помогать морским пехотинцам, став их бессменным проводником по незнакомым улицам и кварталам города. Жену отправил к родственникам под Бамут. Но, как позже стало известно, молодую женщину это не спасло: она погибла от взрыва гранаты, случайно зацепившись ногой за «растяжку», когда шла по воду к колодцу.
Младший, Игорь, волею отца был определен для учебы в Минеральные Воды. Там же по спецпризыву в 1995 году его направили служить в спецназ внутренних войск. С трудом упросил командира части отпустить в Чечню в 96-м, чтобы вместе с братом вывезти мать из Грозного.
…Братья вместе пришли в отдел кадров мотострелковой дивизии в октябре 1999 года, когда российские войска в соответствии с планом контртеррористической операции пересекли бурный Терек. Прекрасно зная чеченский язык, обычаи, нравы, местность, они стоили целого полка. По данным радиоперехватов, определили нахождение более десятка бандгрупп. Младший из братьев зимой 2000 года навел артиллерию на крупный отряд Хаттаба, который шел к Аргунскому ущелью… Почти все бандиты погибли, и Хаттаб объявил солдата-разведи и ка своим личным врагом-кровником.
