«Это мой герой! — сказал однажды Людвиг о Парцифале. — Когда-то я избрал Зигфрида; но он в своей несокрушимой силе торжествовал надо всем, тогда как Парцифаль склоняется перед верховным могуществом!..»[181].
Показательно, что именно в это время, в 1880 году, Нойшванштайн уже смог «принять у себя» короля. 12 декабря Людвиг II впервые остался в своем недостроенном замке на ночлег.
Однако парадокс именно этого периода жизни баварского короля заключается в том, что, несмотря на постепенный уход от реальности, он, вопреки распространенному мнению, все еще продолжал живо интересоваться политическим положением не только в своей стране, но и в мире. И доказательство тому — переписка Людвига II с «Железным канцлером» Бисмарком. Вообще дальнейшее развитие взаимоотношений этих двух людей настолько неординарно, что также не может быть обойдено молчанием.
Мы уже говорили, что изначально со стороны романтичного и возвышенного Людвига II никакой особой сердечной привязанности к Бисмарку не было. Настороженность, недоверие, смирение перед более сильным противником — да. Но не дружба. Это неудивительно, учитывая полную противоположность их натур. Удивительно другое: искренняя душевная симпатия наблюдается как раз со стороны расчетливого и циничного Бисмарка.
С точки зрения политики после «Императорского письма» Людвиг перестал быть так уж необходим Бисмарку. Но оставались взаимные обязательства (в частности, выплаты пресловутого фонда Вельфов). И тот и другой честно соблюдали договор; имперский канцлер находился в деловой переписке с государем союзной страны.
Однако постепенно казенный тон писем Людвига и Бисмарка меняется. А главное — в письмах Людвига читается искренняя заинтересованность всем, о чем идет речь, будь то дела внешней или внутренней политики, взаимоотношения между церковными и светскими властями, проблемы войны и мира. Король действительно ставил Бисмарка как политика очень высоко и прислушивался ко всем его советам. Бисмарк же по отношению к Людвигу выступал, словно опытный наставник. При его явной симпатии к баварскому королю он не мог не почувствовать тот душевный надлом, происходящий в душе Людвига II. И стал для него, пожалуй, самым надежным якорем, до последнего прочно удерживающим короля на земле. Людвиг, возможно, подсознательно, но чувствовал это. И был благодарен.
Вот лишь несколько примеров, взятых в хронологическом порядке из переписки 1877–1883 годов и наглядно демонстрирующих ошибочность утверждения о полной отстраненности Людвига II от государственных дел. Напомним еще раз уже цитированные нами слова самого Бисмарка о том, что только подлинная переписка «способствуют правильной характеристике» несчастного Людвига II, да и сами письма «также могут сызнова приобрести актуальный интерес».
«… Примите также, любезный князь, мою искреннюю благодарность за сообщаемое Вами радостное известие о надеждах на поддержание мира и за уверение, что фон Рудгарт, посланник, назначенный мною в Берлин, будет принят Вами благосклонно и с полным доверием. Ваше отношение ко все чаще всплывающему вопросу об учреждении ответственных имперских министерств доказывает, что мы имеем в Вас могучий оплот и защиту прав союзных князей; мне доставили большое успокоение Ваши слова, любезный князь, что Вы видите благо Германии в будущем не в централизации, которая была бы достигнута учреждением подобных министерств. Будьте уверены, что я употреблю все силы к тому, чтобы непременно обеспечить Вам и на будущее время в борьбе за сохранение основ имперской конституции самую чистосердечную и полную поддержку со стороны моих представителей в Союзном совете, к коим, без сомнения, присоединятся и уполномоченные прочих государей. (Здесь и далее в цитируемых отрывках курсив мой. — М. З.)
Людвиг Берг, 7 июля 1877 год»[182]
Недопущение усиления централизации, которая неизбежно угрожала бы относительной независимости Баварии, после 1871 года стало основной задачей политики Людвига II. Кроме того, по-прежнему были не решены проблемы, связанные с «Культуркампфом» и католической церковью. Бисмарк писал королю из Киссингена 7 августа 1879 года:
«Зная, что Ваше Величество живо интересуетесь ходом наших переговоров с Римом, я осмеливаюсь представить прилагаемые при сем копии нижеследующих документов:
1) письма папы к Его Императорскому Величеству от 30 мая,
2) ответа на это письмо от 21 июня,
3) письма папы к Его Императорскому Величеству от 9 июля, на которое еще не последовало ответа.
Фон Бисмарк».[183]
Обратим внимание на то, что документы, присланные Людвигу Бисмарком, вовсе не являлись необходимыми к ознакомлению для баварского короля. Это была добрая воля Бисмарка, воодушевленного искренним интересом Людвига II, который не мог не оценить такого доверия:
«Любезный князь!
Шлю Вам горячую благодарность за Ваши, доставившие мне большое удовольствие, письма от 4 и 7-го числа сего месяца, в которых Вы сообщаете мне так много интересного о позиции [отдельных] партий и о положении римских дел. Переговоры, которые Вы ведете с Римом, уже увенчались успехом, так как заметное улучшение наших отношений с римской курией оказало решающее влияние на партию Центра[184] и способствовало удачному завершению Вашей финансовой реформы. Да увенчаются и в других отношениях успехом Ваши энергичные попытки создать большую консервативную партию. Я искренно желаю, любезный князь, чтобы здоровье и силы позволили Вам осуществить Ваши великие и столь важные задачи…
Людвиг Берг, 18 августа 1879 года»[185]
А вот еще одно письмо — разница с предыдущим составляет почти год, — доказывающее, что политика в отношении Церкви до сих пор не отошла для Людвига на второй план. Кстати, именно тогда, в 1880 году, министр по делам Церкви Лутц стал председателем Совета министров и получил потомственное дворянство.[186] Людвиг все больше приближает к себе этого человека и, соответственно, поднимает по карьерной лестнице.
Напомним, что во многом позиции Лутца, Бисмарка и Людвига II по церковным вопросам совпадали. Причем из приведенного ниже отрывка из письма ясно видно, что в данном случае интересы короля простираются еще дальше — его волнует даже не политика Баварии, а Пруссии!
«Любезный князь фон Бисмарк!
Я с большим интересом ознакомился с проектом церковного закона, который должен быть внесен в прусский ландтаг, и горячо благодарю Вас за его присылку, с приложением Вашего столь ясного изложения обстановки… Если условия в Рейхстаге и не всегда складываются так, как хотелось бы, то все же, любезный князь, Союзный совет всегда с неизменной готовностью поддержит Вас на основе федеративного принципа имперской конституции. Мое правительство, никогда не отклоняющееся от этого принципа, было всегда проникнуто поддерживавшим его сознанием, что оно оказывается, таким образом, заодно с человеком, высокой политической прозорливости и деятельности которого Германия обязана своим вновь возникшим величием на пути не только сохранения, но даже укрепления в едином союзе необходимой самостоятельности и силы отдельных государств. Верность подобным принципам обеспечивает нашему общему отечеству мир и могущество. Чем более страстно я к этому стремлюсь и чем крепче моя неуклонная решимость бороться за это, тем труднее мне расстаться с надеждой, что я и со мной вся Германия еще долгие годы будем чувствовать Ваше всегда одинаково незаменимое руководство делами. Примите вновь, любезный князь, уверения в особом уважении, с коим пребываю Вашим искренним другом
