мной в Екатеринодар.
Отбросив сомнения, около сотни елизаветинцев усилили отряд генерала Казановича.
При подъёме партизан из оврага красные открыли было огонь, но вскоре прекратили стрельбу и откатились к городу, не оказывая упорного сопротивления.
Солнце садилось за горизонт. Смеркалось. Чтобы случайно справа не попасть под обстрел марковцев, генерал Казанович приказал офицерам часто выкрикивать команды, в которых звучало бы слово «партизаны», наподобие «равняйтесь, партизаны», «вперёд, партизаны». И не напрасно – вскоре из темноты раздался громкий окрик и вопрос:
– Что за партизаны?
– Партизанский полк, здесь генерал!
Вскоре из темноты к командиру полка подошёл полковник Кутепов, возглавлявший левое крыло 1-й бригады. В него входили части Офицерского и Кубанского стрелкового полков, перемешанные в пылу вечерней атаки. «Я спросил, где генерал Марков, и получил ответ, что он пошёл к своему правому флангу на участок генерала Боровского, – привёл в своих воспоминаниях рассказ Б. И. Казановича А. П. Богаевский. – Сказав полковнику Кутепову, что я сейчас атакую окраину города и проникну в глубь его по ближайшим улицам, я просил атаковать вслед за мной и правее меня; эту просьбу я просил передать и генералу Боровскому и их общему начальнику генералу Маркову. Полковник Кутепов обещал атаковать, как только я ворвусь в город» [283].
Задав цепям вектор движения по указаниям офицеров, уроженцев Екатеринодара, генерал Казанович двинулся вперёд. В первой линии шли 2-й батальон и 2-я сотня 1-го батальона, примкнувшая к отряду на позициях корниловцев. Во второй линии пошли елизаветинцы. У противника на окраине города оказались какие-то немногочисленные части. Они подняли беспорядочную ружейную стрельбу, а затем разбежались, открыв генералу Казановичу дорогу в город.
Такая лёгкая победа, вероятно, объясняется тем, что красные не ожидали боя, и многие из них ушли в город на отдых, оставив в окопах лишь заставы. Возможно, что атака совпала со сменой красных частей на передовой. Так или иначе, непробиваемая днём оборона красных пала почти без сопротивления.
Миновав линию окопов, партизаны оказались на улице Ярмарочной. Не встречая сопротивления, они осматривали соседние улицы и быстро продвигались в глубь Екатеринодара. На пути им встречались ни о чём не подозревавшие одиночные красноармейцы, которых партизаны отлавливали и приканчивали. Иногда попадались разъезды. По одному из них открыли огонь, и он скрылся, тогда партизаны стали хитрить. Доверительными разговорами, обманом усыпляли их бдительность, окружали и без выстрела истребляли. Таким образом отловили 16 всадников.
На Ярмарочной улице находились казармы, в которых содержалось 900 пленных австрийцев. Их охраняли казаки, поставленные ещё Кубанским правительством, до прихода красных в город. Генерал Казанович дал указание караульной команде продолжать службу, а один из его офицеров даже расписался в книге.
Была уже глубокая ночь, и стрельба на фронте 1-й бригады затихла. Уверенный, что марковцы тоже продвигаются по одной из соседних улиц, чтобы наладить с ними связь, генерал Казанович распорядился временами кричать: «Ура генералу Корнилову!»
Дойдя до Сенной площади, отряд остановился, ожидая появления других добровольческих частей. На углу Ярмарочной улицы установили один пулемёт, а другой – на юго-западном углу площади. Под утро к позициям красных потянулись повозки, по большей части санитарные, но удалось захватить повозку с хлебом, несколько подвод с патронами и одну особенно ценную – с артиллерийскими снарядами.
Тем временем ночь проходила, а сведений о соседях не поступало. Обеспокоенный этим генерал Казанович отправил на разведку кавалерийский разъезд во главе с сотником Хопёрским. По возвращении он сообщил, что нигде не обнаружил добровольческих частей, а прорванный партизанами участок фронта занят крупными силами красных, которые не знали, что на самом деле творится у них в тылу.
В такой ситуации оставаться в центре города с отрядом в 250 бойцов при двух пулемётах было равносильно самоубийству. С восходом солнца партизан обнаружили бы и уничтожили без пользы для общего дела. Оценив обстановку, генерал Казанович решил до утра попытаться вывести отряд обратно к своим.
Время поджимало. В голове колонны генерал Казанович поставил партизан с пулемётами, затем елизаветинцев и в хвост определил захваченные повозки и лошадей. Отряд двинулся обратно по Ярмарочной улице в надежде проскочить в темноте тем же путём, что и вошёл в город. На расспросы командир приказал отвечать, что их часть входит в Кавказский отряд и идёт на передовую. От пленённых красноармейцев было известно, что такой отряд недавно выгрузился на Владикавказском вокзале.
Везение и на этот раз не оставило генерала Казановича. Он благополучно вывел своих людей к линии обороны красных. Благополучно миновав место скопления их резервов, партизаны оказались на линии обороны. «Я рассчитывал, как только подойду вплотную к большевикам, броситься в штыки и пробить себе дорогу, – описывал этот тревожный момент сам Б. И. Казанович, – но большевики, мирно беседуя с нашими людьми, так с ними перемешались, что нечего было и думать об этом, принимая во внимание подавляющее численное превосходство противника. Надо было возможно скорее выбираться на простор» [284].
На удивление, всё шло как по маслу до того момента, когда через линию окопов потянулся обоз. Красноармейцы переполошились и подняли стрельбу, отрезав часть повозок. Оказавшись под огнём, драгоценная повозка со снарядами метнулась в сторону и застряла в канаве неподалёку от артиллерийских казарм. Пока её искали, генерала Казановича долго нервировали расспросы о судьбе 52 снарядов. Весть о них дошла даже до генерала Корнилова, что ярко иллюстрировало острый снарядный голод.
Первым встретил партизан полковник Кутепов, который по понятной причине особенно беспокоился об их судьбе. Генералу Казановичу он сказал, что, хотя и слышал удаляющиеся крики «ура», но не смог ночью организовать для атаки свои усталые и разнородные части. «Скоро подошёл и генерал Марков, – вспоминал Б. И. Казанович, – который сказал мне, что ничего не знал о моём предприятии и услышал о нём впервые, когда по его телефону передавали моё донесение в штаб армии. Он предложил мне сейчас же общими силами повторить атаку. На это я ответил, что время упущено, теперь уже светло, большевики предупреждены, подвели резервы, и атака на том же самом месте едва ли имеет шансы на успех» [285]. Действительно, нельзя дважды войти в одну и ту же воду… Изнурённым ночным походом партизанам требовался отдых.
Исходя из воспоминаний генерала Казановича, получалось, что в неудаче повинен полковник Кутепов. Однако немыслимо, чтобы такой опытный и ответственный офицер не отправил генералу Маркову донесение о ночном рейде партизан. В этой связи интересно замечание историографа марковцев В. Е. Павлова: «…левофланговые роты полка были готовы к продолжению наступления и недоумевали, не получая приказания, и тем более потому, что стрельба со стороны города совершенно прекратилась» [286]. Сведения о реакции на происходящее генерала Боровского в мемуарной литературе вообще отсутствуют. Что же касается командира 2-й бригады, то поддержать атаку генерала Казановича ему было попросту нечем.
Вечером
