атлантическое побережье Южной Америки. Теперь пролив нужно было искать на северо-западе, где сгинула флотилия Джона Кабота. По неизвестным причинам, возможно, связанным с новыми обязанностями Веспуччи как главного лоцмана, предполагавшийся вояж был отменен. Солис в конечном счете сделал новую попытку в 1516 году, пройдя по предыдущему маршруту Веспуччи, и не достиг успеха, открыв по ходу дела Ривер Плейт. Наконец, в 1520 году Магеллан обнаружил этот пролив, названный его именем; он находился слишком далеко и был слишком труден для навигации, чтобы быть коммерчески использованным в следующие несколько столетий.
Работа главного лоцмана «принудила» Америго вернуться к сухопутной жизни. Он всегда стремился к роли навигатора; сейчас она выбросила его на берег. Его обязанности не препятствовали рассуждениям на любимую тему. Он продолжал снаряжать экспедиции, отправлявшиеся в поход «за специями» – ясное свидетельство, что он продолжал надеяться на достижение испанскими кораблями Азии. Он был партнером в проекте 1509 года по колонизации негостеприимного берега Верагуа, где, по отчетам Колумба, должно было быть золото. Проект завершился неудачей. В своем завещании Веспуччи утверждал, что инициатор проекта остался должен ему 27 золотых дукатов.
Он составил это завещание 9 апреля 1511 года. Оно не последнее, но окончательный вариант, продиктованный несколькими месяцами позже, до нас не дошел. Сохранившийся документ содержит единственные доступные ключи к пониманию его образа жизни в Севилье. Ввиду его рассуждений относительно жемчуга, географических карт и мелкооптовой торговли можно предположить, что он был богат. Его дом, однако, не поражал роскошью. У него было двое белых слуг. Из пяти рабов четыре были женщинами: две из Западной Африки, одна с Канарских островов и одна неясного происхождения. У уроженки Канарских островов имелось два ребенка, мальчик и девочка, названные Хуанико и Хуаника. Чьи это были дети? Заманчиво ответить вслед за ученым мужем, нашедшим завещание, – Веспуччи. Но допущений слишком много, а точных сведений недостаточно [355].
В завещании есть несколько неожиданных моментов. Завещатель называет себя «messer» или «micer» в нотариальном написании – титул, который носил флорентийский рыцарь (и его убитый кузен Пьеро); но Америго никогда не посвящали в рыцари и в испанских документах его никогда не называли даже «Don». Он хотел быть похороненным по францисканскому обряду, в чем не было ничего необычного; но по неизвестной причине как будто ожидал отказа. Он оговаривал, что если церковь будет возражать, то он бы предпочел быть похороненным во францисканской церкви, в любой могиле, а не в том месте, которое было его первым выбором – фамильной усыпальнице жены. Здесь трудно связать концы с концами. Возражение, которое он ожидал, могло касаться могилы, но не порядка захоронения. Если, что кажется вероятным, Мария была незаконнорожденной (стр. 79–80) и кто-то из ее семьи этого стыдился, то объяснимо, что аристократические родственники Америго хотели бы хоронить ее и ее мужа вне пределов семейной усыпальницы. Если это соображение верно, то вздор по поводу обряда захоронения был дымовой завесой для того, чтобы упрятать реальную причину исключения Америго из семейного круга его жены.
Он оставлял бо́льшую часть своего состояния жене, включая пожизненное право на домашнего раба, а все свои одежды, книги и навигационные инструменты отписывал своему племяннику и коллеге Джованни, который вскоре будет прописан как лоцман в книгах Палаты и в последующие годы будет рьяно шпионить в пользу флорентийского государства, докладывая шифром о каждой детали, узнанной им об испанских делах [356].
Америго признавался, что не знает, живы ли еще его мать, братья или кузены во Флоренции, и оставлял любую собственность, какая еще могла у него иметься или быть приписана ему в этом городе, тем из них, кто еще оставался в живых. Мона Лиза умерла в 1507 году, но Антонио и Бернардо всё еще были живы; и Америго должен был периодически вступать в контакт с нотариусом, так как, очевидно, у него было много дел в испанском бизнесе. В течение тех лет, которые Америго провел в Севилье, Антонио специализировался в испанском бизнесе, и круг его клиентов охватывал большинство важных городов Испании [357]. Джироламо, не упомянутый в завещании, стал членом знаменитого флорентийского доминиканского братства Сан-Марко, где и умер в 1525 году.
Америго скончался 22 февраля 1512 года. Среди его залоговых активов было имущество Джианото Берарди, задолжавшего ему 144.000 maravedies. Катастрофическая ошибка – вложение в Колумба – преследовала Америго до самой могилы.
Он оставил репутацию кредитоспособного человека. В течение пары лет после его смерти Петер Мартир отмечал его как человека, сведущего в картах, «кто проследовал на корабле на много градусов южнее экватора под эгидой и за счет короля Португалии». Как мы уже видели, Себастьян Кабот высоко ставил его умение обращаться с астролябией, а другие эксперты даже чаще, чем Джованни Веспуччи, цитировали Америго и всячески подчеркивали, что они опираются на его экспертное мнение (стр. 119) [358]. Но более всего поражает, что он даровал свое имя Америке. Как это могло случиться?
Что в имени тебе моём?
Успех Mundus Novus определил славу Веспуччи. Это был блокбастер. В первые два года издания выходили одно за другим во Флоренции, Аугсбурге (первое датированное издание в 1504-м), Венеции, Париже, Антверпене, Кёльне, Нюрнберге, Страсбурге, Милане, Риме и Ростоке. Переводы на немецкий, фламандский и чешский появились в тот же период. Дальнейшее распространение обеспечила популярная компиляция ученого гуманиста из Виченцы в 1507 году – Paesi novamente retrovati et Novo Mondo da Alberico Vesputio Florentino intitulato («Вновь обретенные земли и Новый Свет, как их назвал Альберик [sic] Веспуччи, флорентиец»). Это была первая публикация, похвалившая Веспуччи за чеканный термин «Новый Свет», хотя Петер Мартир применил это словосочетание за три года до Веспуччи, а Колумб называл Америку «другим миром» еще раньше. Джованни Батиста Рамусио включил Mundus Novus в первый том своего исключительно успешного сборника Navigationi e viaggi («Навигации и Путешествия»), напечатанного в Венеции в 1550 году. Вместе с Письмом к Содерини маленькая книжка принесла Веспуччи, как выразился Стефан Цвейг, «бессмертие на 32-х страницах» [359]. Сама по себе книжка Mundus Novus не могла послужить основанием, по которому весь мира признал бы название Нового Света именем Веспуччи. Напротив, она установила альтернативное имя, которое многие люди предпочитают до сих пор. Название «Америка» возникло помимо воли и контроля со стороны Америго.
Городок Сен-Дье расположен в горах Вогезы на востоке Франции, в 800 километрах (500 миль) от моря. Необязательно быть им увлеченным, чтобы иметь академический интерес в морских делах. Необязательно и быть связанным с морем, чтобы ощутить морскую лихорадку. В 1992 году я читал летний курс морской истории в колледже
