- Михаил Тимофеевич, пришло несколько писем из войск. В одном из них сетуют, что часто колется приклад, в другом жалуются - цевье и накладка потрескались быстро, - протянул мне бумаги Константин Николаевич. - Надо принимать безотлагательные меры. У тебя есть варианты? Я, например, думаю, придется искать новые материалы для изготовления этих деталей. У нас, технологов, имеются свои предложения.
- И мы варианты прикидываем. Есть несколько, на мой взгляд, интересных идей.
- Думаю, тянуть здесь нельзя. Как говорится, не тот случай, - попрощался со мной Мамонтов.
Назавтра вся наша специальная, как ее назвал в приказе директор К. А. Тихонов, конструкторская группа (она наконец-то была организационно оформлена в составе семи человек с прикреплением к ней четырех рабочих из опытного цеха) собралась у меня в кабинете. Не успели мы начать разговор, раздался телефонный звонок. Из приемной директора сообщали, что на мое имя пришла правительственная телеграмма из Москвы. В ней мне предписывалось прибыть на очередную сессию Верховного Совета СССР.
- То, что березу как материал следует исключить из конструкции автомата, тут сомнений быть не может. - Старший инженер-конструктор нашей группы В. В. Крупин высказывал свое мнение, как всегда, горячо, напористо.
- А что, если нам попробовать сделать приклад из фанерной плиты? Она, по-видимому, будет и для обработки легче, - предложил слесарь-механик П. Н. Бухарин, державший в свое время в руках приклады токаревской винтовки, дегтяревского пулемета, симоновского карабина, шпагинского пистолета-пулемета.
Я слушал своих товарищей, помечал в блокноте все, что предлагалось дельного, а мысленно нет-нет да и возвращался к телефонному звонку. С предстоящей сессией Верховного Совета у меня были связаны определенные планы и надежды. Точнее оказать, не столько у меня, сколько у избирателей нескольких сельских районов, выдвигавших меня в высший орган страны. Вот я и готовился донести их наказы до некоторых министров, чтобы сдвинуть с мертвой точки обеспечение деревень, колхозов жизненно необходимой для них техникой.
Когда все предложения членов нашей группы были обобщены, я попросил Крупина:
- .Владимир Васильевич, пока буду в Москве, обмозгуй наши замыслы с технологами, с производственниками.
После моего возвращения с сессии продолжим наш разговор и разработаем конкретные практические меры с учетом их замечаний и предложений. Договорились?
Ехал в столицу привычным путем: остались позади Агрыз и Кизнер, Вятские Поляны и Казань... Вглядывался в знакомые силуэты станционных построек, одолевали думы - как выразить на сессии то главное, что так тревожило сердце?
Вспомнил, как не так давно этим же маршрутом мы ехали вместе со Шпагиным. Зашли в переполненный вагон. В основном в нем почему-то оказались военные, и преимущественно молодые солдаты. Теснота была такая, что и присесть-то негде. Георгий Семенович, как всегда, в полувоенной форме медленно шел по вагону, приглядывая, где бы разместиться.
Никто на нас внимания не обращал. Мало ли всякого народу садилось в поезд на станциях. Хотя прославленному конструктору было уже за пятьдесят, походка его оставалась твердой, широкие плечи расправлены. Если что и говорило о возрасте, так это редкие волосы да глубокие залысины.
- Что, так и будем до Москвы стоя ехать? - обернулся ко мне Георгий Семенович. - Впрочем, попробуем хитростью место найти, используя, так сказать, служебное положение оружия системы Шпагина.
В его больших глазах, в которых обычно отражались какие-то раздумья, появились искристые смешинки, скуластое лицо вспыхнуло легкой краской. Услышав, как несколько солдат в одном из купе заспорили о том, какому типу автоматического стрелкового оружия принадлежит будущее, Георгий Семенович с ходу включился в разговор:
- Думаю, что той системе оружия обеспечено будущее, в конструкции которого недостатков нет.
Я чуть не расхохотался, услышав последние слова Шпагина. На испытательном полигоне, куда мы, конструкторы-оружейники, привозили свои образцы, эти слова стали воистину ходячими. Каждый раз, едва Георгий Семенович со своим изделием появлялся на испытаниях, он с неизменной серьезностью, без тени улыбки провозглашал:
- Уверяю вас, у этой конструкции недостатков нет.
Неискушенный человек, не знавший характера Шпагина, обычно принимал его заверения за чистую монету. Некоторые представители главного заказчика пытались, как правило, со строгостью в голосе поставить конструктора на место:
- Не торопитесь с выводами. Только испытания могут подтвердить, есть или нет недостатки в вашей конструкции.
- Может быть, может быть, - бормотал в ответ Шпагин и подмигивал едва заметно кому-нибудь из нас, так и не сбрасывая с лица маску замкнутой серьезности.
Вот и в вагоне он ввернул свое любимое выражение, сразу расположив к себе молодых воинов. Один из них, что побойчее, тут же спросил:
- А сегодня у какого оружия нет недостатков в конструкции?
- Будем считать, у ППШ, - не раздумывая, ответил Георгий Семенович.
- Это почему же у ППШ? - удивленно вздернул брови солдат.
- Вот ты все спрашиваешь, а присесть мне не предлагаешь. Разве может быть разговор на равных, когда один собеседник сидит, а другой стоит, топчется перед ним, словно школьник?
- Извините, пожалуйста, - поднялся с полки солдат. - А ну-ка, ребята, освободим место для товарищей, потеснимся немного.
- Так все-таки почему же у ППШ недостатков нет? - переспросил молодой воин, как только мы разместились.
- Да потому что он свое уже отслужил, - рассмеялся Шпагин.
- А вы откуда знаете? - вдруг подозрительно засомневался боец.
- Как не знать, сынок, если я сам его создавал. - Георгий Семенович сказал это уже серьезным тоном.
- Неправда, не может быть, - вдруг вскочил с места солдат, чуть не ударившись головой о край верхней полки. - Конструктор Шпагин - это... это... такой человек... Он... он в общем вагоне не может ездить...
- Ну здесь ты, солдат, явно загнул. Если я - конструктор, да еще известный, так должен, по-твоему, обязательно в вагоне люкс ехать? Мне ближе, сынок, другое - общение с тобой и твоими товарищами. А поскольку ты, Фома неверующий, бдительность воинскую правильно понимаешь, убедись, кто я такой, по документу. - Конструктор вытащил из кармана френча удостоверение с вытесненным на обложке Гербом Советского Союза.
Он показал солдатам удостоверение депутата Верховного Совета СССР. В высший орган страны Г. С. Шпагин был избран сразу после войны, Советский народ всегда высоко ценил вклад конструкторов-оружейников в укрепление боевой мощи Вооруженных Сил, видел в них людей, которые могут достойно представлять интересы рабочих и крестьян в Совете Союза и Совете Национальностей. Так что никак не назовешь случайным тот факт, что разработчики стрелкового оружия В. А. Дегтярев и Ф. В. Токарев избирались депутатами Верховного Совета СССР дважды - первого и второго созывов, а Г. С. Шпагин - второго созыва. Я лично горжусь тем, что мне довелось принимать эстафету депутатских дел у своих знаменитых предшественников в 1950 году и нести ее начиная с третьего на протяжении шести созывов, кроме четвертого и пятого.
