начальники, воины, жрецы, коллегии магистратов, все юноши из гимнасиев и большая толпа народа с ними, увенчанные гирляндами, и вынесли все священные предметы [395] на дорогу перед воротами, и некоторые приветствовали нас правой рукой, а другие… криками и хлопками… <
Без двенадцати линий>… рядом с каждым домом… они продолжали… Хотя там было так много вещей <предназначено, чтобы порадовать нас>, ничто не дало нам столько удовольствия, как большая верность (ἐκτένεια) этих людей. Когда потом мы принесли жертвы, данные нам начальниками (?) и обычными людьми, солнце клонилось к закату, мы немедленно посетили Сестру и после того занялись различными делами, которые требовали нашего усердия, выслушали начальников, воинов и других людей из того места и держали совет о том, как вести наши дела. Кроме этого в течение нескольких дней…»
Больше от папируса ничего не осталось. Безусловно, этот документ представляет огромный интерес — кусочек живой древней истории, в котором о событиях повествует не какой-то историк через вторые, третьи или десятые руки, но человек, пищущий о том, что видел и делал сам, подлинный фрагмент папируса, если даже и не написанный собственноручно рассказчиком, то, во всяком случае, копия, сделанная во времена не слишком отдаленные от периода создания оригинала. Однако, хотя читательский интерес к нему велик, его ценность как исторического источника снижает наша неспособность достоверно определить, кто был его автором, или кто такая «Сестра», или в каких местах происходили описываемые события. Документ ясно называет Селевкию и Антиохию, но хотя в Северной Сирии действительно была великая Антиохия с главной резиденцией селевкидского царя, а также важный город Селевкия-в-Пиерии, которая охраняла подходы к Антиохии в устье Оронта, но Селевкия и Антиохия также стояли на противоположном киликийском берегу, и некоторые ученые считают, что в документе речь идет именно об этих меньших городах. Опять же, чтобы прочитать название «Солы в Киликии», мы вынуждены предположить, что автор ошибся и пропустил в слове одну из двух сигм, стоящих вместе, и слово «Киликия» — не более чем догадка, которая заполняет пропуск на месте утраченного слова. Вместо «Солы в Киликии» Олло читает «все места» [396]. Дальше, где в нашем переводе значатся «граждане Сол», Олло читает «граждане Селевкии», хотя Вилькен утверждает, что на фотографическом факсимиле папируса ясно видно, что нужно читать «Сол». И потом, кто автор рукописи? Начальник одного из военных поселений в Фаюме, как сначала решил Магаффи. Командир корабля или эскадры, утверждал Вилькен, когда публиковал свою «Хрестоматию». Сам царь Птолемей III, счел Магаффи, когда был издан столбец IV папируса, и это мнение разделили Олло, Вильгельм, Буше-Леклерк, Виламовиц-Меллендорф, а теперь и Вилькен [397]. И наконец, вопрос о том, кто такая «Сестра»? До обнародования столбца IV ею считалась Лаодика; но из этого столбца стало очевидно, что это кто-то с египетской стороны, кто находился в Антиохии после того, как ее заняли египетские силы. Теперь в основном считают, что это Береника, царица Сирии, сестра Птолемея III, которая к тому моменту еще была жива.
Я думаю, сейчас едва ли можно подвергать сомнению, что упомянутые Селевкия и Антиохия являются именно великими Антиохией и Селевкией. В Антиохии автор нашел множество вельмож и военачальников, собранных вместе, что гораздо естественнее для столицы Сирии, чем для относительно незаметного городка на киликийском побережье. То, что повествователь — сам царь, тоже можно считать установленным. Его рассказ в конце фрагмента о том, как он принимал вельмож, едва ли можно согласовать с какой-либо иной гипотезой. В таком случае папирус конечно же не его послание, а копия, принадлежащая какому-нибудь ветерану, жившему в Фаюме. Оригинал скорее имел бы вид царского «меморандума» (ὑπόμνημα) отчасти сродни «запискам» Юлия Цезаря, краткого отчета главнокомандующего о кампании. Но гипотеза о том, что «Сестра» — это сирийская царица Береника, как мне кажется, имеет неустранимые противоречия. Юстин действительно сообщает, что Береника была еще жива, когда Птолемей выступил из Египта, но он утверждает, что Птолемей не успел ее спасти. Невозможно поверить в то, что Береника могла еще быть жива и находиться в Антиохии на том этапе кампании, когда в течение некоторого времени Антиохию прочно занимали египетские войска, и после этого ее убили агенты, подосланные Лаодикой в Антиохию. Это лишает смысла все остальные рассказы о войне, о которой известно, что она велась из мести за убийство Береники. Сам я убежден, хотя никто другой, насколько мне известно, еще не высказывал такого предположения, что «Сестра» — это другая Береника, царица Египта. Она, бесспорно, была не родной сестрой Птолемея, а двоюродной; однако царицы Египта официально назывались «сестрами» царя, и царь, говоря о царице, вполне мог называть ее просто «сестра». Правда, из поэмы Каллимаха ясно следует, что, когда Птолемей отправился в поход, Береника осталась в Египте. Но это не исключает предположения, что в тот момент кампании, когда Северная Сирия была оккупирована силами Птолемея, царица Береника совершила сравнительно простое путешествие из Египта в Антиохию, чтобы увидеть мужа и поле боя — этого вполне можно ожидать от женщины такого мужества, как Береника! То, что два военачальника египетского войска получили особое сообщение от египетской царицы, в котором она просила их сделать все возможное, вполне согласуется с ролью, которую играли царицы в истории Птолемеев [398]. Наконец, если «Сестра» — царица Египта Береника, то возражения Вилькена против того, что автором документа был царь, на основании языка, которым он написан, снимаются. Как сказал Вилькен, было бы естественнее, если бы царь, говоря о своей настоящей сестре, написал ἡ ἀδελφή μου, а не просто ἡ ἀδελφή. И Вилькен с полным правом считал невероятным, что встреча брата и сестры в Антиохии при условии, что Птолемей успел прибыть вовремя, чтобы спасти сестру от неминуемой смерти, была бы описана в таких бесцветных фразах. С другой стороны, в тогдашнем предположении Вилькена о том, что какой-то командир корабля, рассказывая о почтительном визите к царице Сирии, написал бы εἰσέλθομεν εὐθέως πρὸς τὴν ἀδελφὴν καὶ μετὰ ταῦτα κτλ [399], есть серьезная неувязка. Если, однако, «Сестрой» была египетская царица Береника, а автором — царь Птолемей, то все становится на свои места.
Что касается дальнейших операций египетского флота в Эгейском море, то мы можем выделить лишь несколько стычек местного масштаба. Каждый приморский город переходил на ту или другую сторону под нажимом то ли сухопутных войск Селевка II из внутренних районов страны или морских эскадр, сосредоточенных в одном из портов, еще находившихся под его контролем, то ли египетского флота с моря, то ли сами
