Так же Мик кипятился, когда папарацци сняли, как он в четыре утра на танцполе «Студии 54» обнимается с еще одной восемнадцатилетней девушкой, Гвинн Риверс. Мик был знаком с ее отцом, известным художником Ларри Риверсом, еще с тех пор, когда Гвинн ходила в подгузниках. Негодование Мика вполне понятно – фотографы мешали ему ухаживать за молоденькими красавицами. Однажды Макгу ждал в аэропорту имени Кеннеди прибытия Пола Маккартни и увидел, как из самолета выходит явно пьяный Джаггер и направляется к своему лимузину. Макгу и его коллега, Рон Галелла, постарались уверить Мика, что они приехали сюда фотографировать Маккартни и что вовсе не собирались ему мешать, но Мик все равно заорал на них: «Какой на хрен Маккартни?! Кому он нужен, мудила сраный?!» Он набросился на фотографов, разбил фотоаппарат Галеллы и нетвердой походкой пошел к своей машине.
Наконец, устав от навязчивого волокитства Джаггера, Холл отомстила ему, появившись на публике с женатым сорокашестилетним коннозаводчиком Робертом Сэнгстером. «Куда мне податься после Мика? А Роберт может купить десяток таких, как он», – объясняла Джерри. И в финансовом отношении она была права. Роберту Сэнгстеру принадлежали три сотни породистых лошадей в Англии, Ирландии и Австралии, а общее его состояние оценивалось в 400 миллионов долларов. Мик с его 40 миллионами смотрелся просто жалко.
Мик был обижен и оскорблен. Он позвонил Джерри и, как вспоминал Сэнгстер, «расплакался, словно ребенок». Джерри согласилась вернуться к нему, но только с одним условием: они с Миком должны стать настоящей семьей.
Мику пришлось согласиться, однако не прошло и двух месяцев, как он снова пустился во все тяжкие. В Нью-Йорке он посетил концерт Тины Тёрнер в отеле «Риц», где у него был зарезервирован VIP-столик. Фотограф Дэвид Макгу вспоминал, что в тот раз Джаггер сидел с потрясающей азиаткой. Он просто сидел, в темных очках, а она опустила ему руку между ног. Все в зале пялились на них».
Решение Мика завести детей от Джерри имело одно непредвиденное последствие: он стал проявлять интерес к своей дочери Карис и позвонил ей на ее двенадцатый день рождения. Как сказала Марша Хант, это значило, что он захотел быть частью жизни Карис.
В 1983 году, всего лишь через несколько недель после шумного и широко освещенного в прессе празднования сорокалетия Джаггера (этому культурному событию посвятили обширные статьи газеты New York Times, Washington Post, лондонская Times и даже Wall Street Journal), Джерри сказала Мику, что беременна. Когда-то она носила ребенка от Брайана Ферри, но сделала аборт и в результате повредила себе матку. На этот раз зачать удалось лишь через полгода консультаций со специалистами по лечению бесплодия в Манхэттене, Париже и Лондоне. Узнав счастливую новость, Джерри позвонила одному знакомому Мика в Париже и спросила, сможет ли он помочь ей с новым гардеробом. Этим знакомым был Ив Сен-Лоран, который специально для Джерри выпустил целую коллекцию одежды для беременных.
Журналистам Мик охотно сообщал, что хочет еще двоих детей от Джерри, хотя, когда речь заходила об официальном браке, его воодушевление спадало. «У меня от этого клаустрофобия начинается», – сказал он, добавив, что считает этот социальный институт «законным надувательством». В частных беседах он утверждал, что не против брака, правда, только если Холл подпишет брачный контракт с отказом от имущественных претензий. Но в отличие от Бьянки Джерри не спешила отказываться от своих супружеских прав.
Что касается других контрактов, то в то время как раз подходило к концу сотрудничество с «Атлантик Рекордз» Ахмета Эртегюна, и Мик все больше склонялся к тому, чтобы подписать договор с энергичным дельцом по имени Уолтер Йерникофф, президентом «Коламбия Рекордз» (позже ее приобрела «Сони»). Йерникофф создал себе имя тем, что способствовал карьере Брюса Спрингстина и, что более важно, выпустил эпохальный альбом Майкла Джексона The Thriller (1982).
Последние альбомы «Роллингов» тоже были хитами с общемировой известностью, но ни один из них и близко не подошел к «Триллеру» с его семью суперхитами и сорока миллионами проданных копий. Он бесспорно лидировал и по праву целых тридцать семь недель занимал высшее место на музыкальном Олимпе.
Джаггер с уважением относился к творчеству Джексона. Но он также прекрасно понимал, что в другой звукозаписывающей компании «Триллер» никогда бы не достиг такого колоссального успеха. Поэтому Джаггер решил договориться с Йерникофф, посчитав, что тот просто не сможет устоять против такой звезды, как он. И в самом деле, прошло уже более двадцати лет с тех пор, как они с Китом встретились на железнодорожной платформе Дартфорда, а Мик по-прежнему пробуждал страх, любовь, гнев, ненависть и обожание в сердцах своих слушателей – причем не только у своих ровесников, но и у молодого поколения. Мик умел шокировать и восхищать.
Но при этом он прекрасно разбирался и в финансовых вопросах, в чем мог дать фору практически любому бизнесмену от индустрии развлечений. Это вскоре подтвердилось во время встречи «Роллингов» с руководством компании «Коламбия Рекордз» в парижском отеле «Риц». Не сойдясь с Йерникофф в вопросе того, должны ли Rolling Stones оставлять за собой право выпускать треки с альбомов в виде синглов, Мик вскочил с кресла: «Гребаные управленцы, что вы вообще понимаете?!» Йерникофф закричал в ответ: «Да пошел ты!» Любопытно, что Кит спокойно сидел и молча смотрел на происходящее.
В три часа утра Мик и Йерникофф подписали самый дорогой контракт в истории звукозаписывающей индустрии: группа Rolling Stones получала 28 миллионов долларов, а Мик – право выпустить два сольных альбома, о чем еще не знали его товарищи. Когда Кит узнал о дополнительных условиях Мика, то не поскупился на резкие слова в адрес своего друга: «Я просто был готов схватить его за горло… Да мне насрать, кто ты… Наживаться самому за счет Rolling Stones… Все ощущали себя преданными. Куда делась дружба?»
Мик называл все эти обвинения «мелочной критикой» и постарался, чтобы на обложке его первого сольного альбома красовались такие громкие имена, как Херби Хэнкок, Пит Таунсенд и Джефф Бек. В общей сложности альбом She’s the Boss («Она – босс») записывался полгода в разных студиях – на Ямайке, в Нью-Йорке и в Лондоне.
Работа отошла на задний план, после того как 2 марта 1984 года в нью-йоркской больнице Ленокс-Хилл родилась Элизабет Скарлетт Джаггер весом в четыре килограмма и сто граммов. Джерри с гордостью сообщала, что у ее малышки «самые миленькие губки, прямо как у ее папочки».
К тому времени чета Джаггер переехала в новые пятикомнатные апартаменты на Западной Восемьдесят первой улице, где синими буквами на белом мраморном полу было выведено имя «Мик», а одну из стен целиком занимал флаг Великобритании. Мик с самого начала дал понять, что вовсе не намерен менять подгузники. И приносить малышку для кормления в их супружескую кровать посреди ночи он тоже не позволял. Он утверждал, что запах молока жены вызывает у него тошноту.
