Вот такие были сомнения, а Юрий Чайка как будто ждал вопроса по этой истории.
— Эту записку Ольге Артюховой передал Михаил Ходорковский. В ней (в записке — Э.М.) были данные, которые могли повлиять на ход следствия. Помешать ходу следствия. Путём воздействия на участников уголовного процесса, находящихся на свободе. Записка была сразу передана следователям Генпрокуратуры. И следователи выразили нам благодарность за неё.
Министр юстиции улыбнулся результативному творчеству двух ведомств и, видимо, ждал такой же реакции и от нас. Но кто-то из коллег опять пристал.
— А где уверенность, что записку передал Ходорковский?
— Да поймите вы! Это записка Ходорковского! Процесс (передачи записки — Э.М.) заснят на плёнку. Все камеры обеспечены видеонаблюдением, в том числе и в данном случае была отфиксирована передача соответствующих записок…
Вдруг министр понял, что проболтался про камеры наблюдения в комнатах для свиданий в СИЗО «Матросская Тишина» и поправился:
— Звук-то мы, конечно, не фиксируем…
Про звук — это хорошо, если так. Но я продолжал сомневаться и наступал:
— А Вы сами видели эту записку?
— Нет.
Министр не видел, но так точно знал о её содержании. И не только знал, а еще и рассказывал. Не читал, но утверждал.
— То есть и не читали ее?
Тут Чайка от непочтительности почти заревел, как раненный буйвол:
— Слушайте! Я — министр! Министр юстиции Российской Федерации! Я не обязан читать разную писанину! Что Вы цепляетесь?
История с этой «писаниной» осталась запутанной. То есть получалось, что Ходорковский, сидя в СИЗО, научился писать не просто женским почерком, но и рукой своего адвоката, а ещё и освоил искусные трюки невидимые глазом, но видимые камерами наблюдения, однако заснятую ими видеопленку тоже никто не видел и не увидит. А ведь пресс-конференции нужны для того, чтобы снять вопросы, а не ещё больше запутаться.
Кстати, в новостном выпуске на НТВ не рискнули дать в эфир яркое откровение Юрия Чайки о себе и о «записке». Решили смягчить закадровым голосом ведущего: «Однако, он (Юрий Чайка — Э.М.) признал, что не знает полного содержания этого письма, поскольку оно сразу же было передано органам следствия и приобщено к материалам уголовного дела». По «картинке» на этих словах ведущего было — побагровевшее лицо министра, который бил себя в грудь кулаком.
Все-таки интересно, какие страны мира хотели бы перенять российский «опыт в области реформирования пенитенциарной системы»?
Но вернусь к Сергею Кужугетовичу, чей романтический образ «настоящего мужика» занимает почётное первое место в мечтах и нереализованных сексуальных фантазиях миллионов работниц ЖЭКов, административных управ, текстильных фабрик, преподавательниц физики и химии и продавщиц из винно-водочных ларьков по всей стране. По утрам Сергей Кужугетович, с достоинством выдавив из тюбика пасту на зубную щетку и мужественно шаря ею во рту с еще большим почтением перед совокупностью высоких моральных качеств в самом себе, смотрит в зеркало и… И что там видит? Загорелый лик секс-символа. Мужа-государственника. Спасителя.
Ну как такому человеку можно перечить и нарушать эту внутреннюю гармонию? Пресс-конференция продолжалась около полутора часов. Поверьте, даже на «пресухе» министра чрезвычайных ситуаций мухи от скуки засыпают на лету. И некоторые коллеги откровенно зевали. Операторы, выставив камеры на министра, сами сидели в зале и дремали под монотонное перечисление Шойгу важной информации о недавних закупках пожарных машин, о новом фасоне фуражек для его сотрудников, количестве награжденных и других многочисленных успехах ведомства Сергея Шойгу.
Вот что можно было использовать из этой пресухи для новостей федерального канала? Появление нового фасона фуражек — очень нужное и важное дело, и очень радует, что этот многотрудный процесс под контролем самого министра. Однако, федеральный канал — это всё-таки не квартальный министерский бюллетень.
Уже ближе к концу пресс-конференции я — нисколько не рассчитывая на удачу, но чтобы поменять немного тему — задал министру вопрос о планируемом на той же неделе обсуждении в Госдуме вотума недоверия правительству. Закон о монетизации льгот заработал 1 января 2005 года — то есть за месяц до этой пресухи — и, если кто забыл, оставил миллионы россиян без льгот. В стране была настоящая социальная катастрофа. И тут все представители власти стали валить друг на дружку вину на неудачный закон, словно робкие подростки, попавшие в милицию после первого неудачного опыта заработать деньги своими кулаками. Все делали вид, что ищут виновных в разработке, принятии и исполнении этого Закона. Спрашивается, чего искать? Президент сказал, депутаты приняли, правительство стало исполнять. Но все продолжали ломать комедию. В парламенте ряд депутатов (коммунисты, «родинцы», независимые депутаты и даже несколько членов «Единой России») стали грозить кабинету министров Михаила Фрадкова отставкой. Хотя, конечно, все понимали, что подконтрольный Кремлю, хозяин которого и был главным автором Закона о монетизации, парламент никакого вотума недоверия правительству не вынесет — у «Единой России» было большинство.
Сергея Шойгу эта история непосредственно касалась — во-первых, он министр, во-вторых, сопредседатель Высшего совета партии «Единая Россия». Он задумчиво посмотрел в начале на своего пресс-секретаря, помедлил, но ответил жёстко, соответствуя своему образу, и откровенно — что думал, то и сказал.
— Знаете что. Да, были ошибки в исполнении, но этот закон нужный. Он требует повышения точности исполнения.
Этими словами Шойгу, я думал, разбил сердца многих своих поклонниц, которых тоже было много среди протестующих против «монетизации льгот» по всей России.
— А депутаты пусть успокоятся! Их избирали, чтобы они своей головой, своим талантом, своей энергией вносили поправки в законы, писали новые законы, добивались выполнения требований своих избирателей. Именно головой, а не толстой кишкой!
После последних слов все оживились. Вот это уже другое дело! Это позиция! Приехали на пресуху не зря. Ответ министра депутатам мы показали в дневных новостях в час дня. Сразу после выпуска я зашёл к Петру Орлову по поводу одной планируемой командировки в Иран. И застал замглавреда в очень приподнятом настроении.
— Ты «мучил» Шойгу? — сразу спросил он.
— Сегодня? Да.
— Очень хорошо. Очень хорошо. Это же фраза дня. «Толстая кишка», — Орлов захохотал, откинулся на спинку кресла и положил ноги на стол.
Но радовался ой начальник недолго. Вдруг в кабинет ворвалась Наталья Малосолова из «Секретариата».
