Не думаю, чтобы Буш "не переживал" по поводу того, что он морочил голову "своему другу Майклу", — ведь он с некоторых пор вел с ним "честную игру". Но инстинкты "старого мышления", хорошо натасканные в годы холодной войны, были еще слишком сильны. А после "ухода Горбачева" они опять стали определяющими и господствующими.
Согласно Мао Цзедуну, можно уставать "тактически", а можно "стратегически".
Премьер Кайфу настаивал, чтобы в коммюнике была формула "сказано в Декларации" (советско-японской 1956 года). Горбачев сопротивлялся с помощью "стилистики" (было "декларировано"…). Суть дела в том, что японцы себе на уме, хотели "повязать" Горбачева, упоминанием документа 1956 года, в котором им были обещаны острова. А Горбачев переводом в глагольную форму "уходил" от ссылки на документ.
Дунаев-японовед, журналист, очень много сделал, чтобы "мы с Горбачевым" обратили внимание на Японию, и для подготовки самого этого визита. Так вот — ему "места нет!" И моей помощнице Тамаре "места нет!".
"Необходимость иметь вместо титулованных номенклатурных помощников высокопрофессиональных, энергичных, конкурентоспособных членов команды осознана и М. Горбачевым. Команды у Президента пока нет. Можно назвать лишь несколько возможных кандидатов: В. Голик, В. Игнатенко, О. Ожерельев. Качественная селекция команды будет, несомненно, способствовать росту потенциальных возможностей М. Горбачева"- из статьи.
Имеется в виду поездка в Норвегию с Горбачевым "по Нобелевским делам".
Он опубликовал ее в своих "МН".
Чтоб не забыть: еще до того, как к М. С.'у приходил Мэтлок со своими опасениями, утром мне позвонил Плеханов — не путать с начальником охраны, генералом КГБ, будущим путчистом…
"Форос " после путча приобрел нарицательное звучание. На самом деле это — курортный поселок километрах в 5–6 (если считать по побережью) от президентской дачи, точное название которой было — "Заря".
Кстати, лента эта, в отличие от прошлого и позапрошлого года, всегда лежала — с момента приезда Президента в Крым, а не со дня путча.
Пункт правительственной связи, находившейся в Мухалатке, км. 20 от Зари в сторону Ялты. Соединение было — через телефонисток, служивших в КГБ.
Это — утро 21 августа. В начале я предупредил, что дневник я начал писать именно 21-го, и записи прерывал фиксацией того, что слышал по "Маяку".
Судя по статье, он предвидел возможные варианты развития событий, в том числе — "чрезвычайный". Там был развернутый, детальный анализ нашей экономической, социальной и политической ситуации. Понимание глубокого недовольства, напряженности в обществе и опасности, если эта напряженность выплеснется наружу. Горбачев проанализировал, какие способы выхода из кризиса допустимы, какие должны быть выбраны и какие следует с самого начало отвергнуть, несмотря на крайне тяжелую ситуацию. Ибо уже налажен был процесс согласия через формулу "9 плюс 1", мы были накануне подписания Союзного договора, который кардинальным образом менял бы положение во всей стране, который стал бы рубежом в развитии государства и общества, когда можно было бы начать строить новые структуры и энергичнее включать в дело все то, о чем уже решили. Самое главное сейчас, считал Горбачев, удержать этот процесс согласия, "не сорваться с рельс", как он выразился.
Он видел, что силы, сопротивлявшиеся перестройке, учитывали, что страна подошла к грани, за которой не будет возврата, и именно поэтому они решились пойти на авантюру. Эти силы уже давно давали о себе знать на пленумах ЦК КПСС, на Съезде народных депутатов СССР, в Верховном Совете. Они и на митингах, и в печати давно уже требовали чрезвычайного положения.
В статье Горбачев подробно разбирает, к чему оно может привести. Поскольку общество изменилось, "народ привык к воздуху свободы" (есть у него там такое выражение), он никогда не согласится вернуться вспять, никогда не примирится с режимом диктатуры. Может что-то получиться в тех или иных местах, — народ ведь доведен до предела и есть настроения: мол, черт с ней, с диктатурой, с хунтой, пусть будет кто угодно, лишь бы немедленное спасение от повседневных бед, улучшение жизни. В традициях русского народа есть склонность искать спасителя в верховной власти, которая придет, все рассудит и наладит. В этом, в этих настроениях — большая опасность. И тем не менее, народ в целом, вся страна не захотела бы и не позволила вернуться назад, отнять ту атмосферу свободы, которую создала перестройка. Так рассуждал М. С.
Поэтому чрезвычайное положение, по его оценке, было бы шагом к гражданской войне с неисчислимыми жертвами по всей стране. Ведь уже существовали и демократические институты, которые выступили бы против диктатуры, но главным было бы спонтанное сопротивление многих тысяч людей.
Характеризуя в проекте статьи силы, склонные действовать "по чрезвычайному варианту", Горбачев называл партийные структуры, которые несут очень большой реакционный заряд, военно-промышленный комплекс, который тоже в значительной степени привязан к старому и хочет восстановить свой прежний статус, свои привилегии. Он ссылался на другие реакционные категории общества. Конкретные имена не назывались, разумеется.
Ю. А. Красин — ректор бывшего Института общественных наук, с ним мы давно знакомы. Отдыхал в "Южном".
Я сразу тогда догадался, о какой "связи" идет речь. Генералов проговорился. Имелось в виду то, что в просторечии называется "ядерной кнопкой"… Потом это подтвердилось. Офицеры, при которых неотступно находился знаменитый "чемоданчик", были отозваны вместе с ним в Москву, в распоряжение Моисеева, начальника Генерального штаба.
Н. Ф. Покутний, второй личный врач Президента.
Особо плотная бумага, предназначенная для записок Президента.
Потом, уже в Москве, у меня не раз спрашивали, что ж это у Президента на всей этой великолепной даче ничего другого, кроме этой "спичечной коробки" не было?! Так вот — не было! Потому что вся "электроника", вмонтированная в комнатах, была "вырублена" в первый же момент приезда "банды четырех", как и антенна ТВ, обслуживавшая всю "зону".
