Веселовский не эмигрировал из России, исследование современности, обращение из настоящего в прошлое, быть может, именно на тот период примирили его с действительностью. Видеть, изучать, чувствовать, запечатлевать, наперекор всем жизненным обстоятельствам, порою себе во вред, ставя под угрозу свою жизнь, таков долг истинного историка, в этом его предназначение и ответственность перед будущими поколениями. Именно это чувство обыкновенный личный дневник превратило в летопись современности. Историк Веселовский победил человека Веселовского. Какова была цена такой победы? Не прорывалось ли иногда в чувстве долга историка нотка сожаления? Ведь мог же он все бросить, уехать, и жить совершенно другой жизнью. По воспоминаниям его дочери Анны Степановны, «в последние годы жизни всеми оставленный и одинокий ученый иногда сетовал, что не уехал из революционного государства в самом начале становления системы» (15, с. 130). Несмотря на скептическое и негативное отношение к советским реалиям, Веселовский все же сумел приспособиться к этому строю. Это и была его цена человека перед историком. Приспособленность выразилась в отстраненности от своих коллег историков и в одиночестве, он окончательно ушел во «внутреннюю эмиграцию». Но и в новой стране – СССР, Веселовский не только не затерялся и не сгнил в лагерях (как это случилось со многими «дореволюционными учеными» проходившими по делу «группы буржуазных историков»), не сдал своих позиций, как историк-профессионал, но и обрел свое место, признание и заслуженные награды. В 1928 г. 1-я Большая Советская Энциклопедия писала о нем: «Веселовский имеет репутацию едва ли не лучшего знатока архивных документов социальной и экономической истории Московского государства XVII в. И скрупулезнейшего их издателя, дающего права полагаться на издаваемые им тексты, как на фотографические снимки» (4, с. 48). В отличие от многих коллег по цеху, он не прогибался и не прислуживал власть имущим, – остался верен себе до конца, – жил свободно и независимо. И во времена террора и всеобщего послушания его не тронули, хотя поведение его было опасным и вызывающим, например, в своих работах он не ссылался на произведения классиков марксизма, на то время уникальный случай!
В 1926 г. Веселовский вновь начинает публиковаться, и определяет для себя новую историческую тематику. Теперь вместо налоговой политики главной темой оказалось феодальное землевладение и история класса феодалов, XIV–XVI века, и отчасти Киевская Русь. Он первым вводит в историческую науку данные топонимики – науки о географических названиях. Смена научного поиска стала следствием работы в Центрархиве, в котором Веселовский обнаружил массу еще не введенных в научный оборот источников (все найденные в архиве многотомные акты он лично конспектировал). Веселовский первый проторяет, указывает дорогу, по которой последуют уже другие ученые, но они будут только вторыми, а он, истинный исследователь, конкистадор науки – первый. На меньшее он согласен не был. В смене его исторических интересов есть еще и подтекст. До революции Веселовский занимается косвенными налогами и финансовой системой, в революцию – серьезно изучает смуту и феодальную раздробленность, в эпоху Сталина – опричнину Ивана Грозного. Через настоящее или сквозь настоящее он постигал прошлое, а благодаря прошлому лучше сознавал настоящее.
Фундаментальные исследования по истории русского феодализма принесли Веселовскому заслуженный авторитет, уже в новой стране – СССР. И, несмотря на такой факт в биографии как «дореволюционный историк», в 1929 г., Веселовского избирают членом-корреспондентом Академии наук СССР. В 1934 г. ему присваивают степень доктора исторических наук. С 1936 г. и до конца своих дней он будет работать в Институте истории АН СССР.
В эти годы распадается его первый мучительный брак, второй женой становится Ольга Александровна Бессарабова. Вскоре у них родится дочь Анна.
В 1940-е гг. по негласному наказу И. Сталина, историки воспевали и превозносили его любимого героя – Ивана Грозного, Веселовский и был тем единственным шутом при короле, который позволял себе писать о жертвах террора, – «Исследование по истории опричнины», – интуитивно постигнув понимание опричнины ХVI века, через проживаемый террор эпохи Сталина. Презирая всеобщий страх и раболепие, Веселовский остался верен чувству долга историка и своей ответственности перед историей и будущими поколениями. Остался он верен и своему пониманию истории через судьбы людей, которое шло вразрез с официальной версией о классовой борьбе как движущей силе истории, и марксисткой теории исторического процесса. Вся история сплетена из человеческих жизней, и историк, чувствующий и понимающий это, обращает все свое внимание именно на этот фактор, а не на построение догм и законов. Интерес к человеческому – это тоже выбор историка. Веселовский создавал галерею живых образов, яркие эмоциональные психологические портреты русских людей Средневековья, что выглядело странным диссонансом на фоне стремления к обезличиванию и нейтральности языка науки, насаждавшемуся в 40–50-е. гг. Это не прошло для него бесследно, на какое-то время его вновь перестают публиковать. Такая мера воспитания Веселовского не напугала, и конечно же не имела на него никакого воздействия. Последовательно и упорно он отстаивал свои научные и нравственные позиции.
В 1941 года начинается вторая мировая война, и второй раз в жизни, в возрасте 65 лет, Веселовский видит самое страшное – всеобщую гибель и смерть. На этой войне он потеряет двух сыновей, переживет эвакуацию в Казань, потом в Ташкент. Несмотря на его личную позицию в отношении официальной науки, и шельмованию со стороны критиков, его открыто клеймили в отставании от развития советской исторической науки, а научные теории считали порочными, ошибочными и называли «своеобразным историографическим анахронизмом» (14, с. 117), в 1946 г. ему присваивают звание академика, и высокие правительственные награды – орден Трудового Красного Знамени и орден Ленина. В своем восхождении по «пути почестей» он достиг вершины, его спутниками были личная смелость и интуиция, а еще тяжелая кропотливая работа «чернорабочего», оставившая после себя полновесный и впечатляющий результат.
И все же, как жил он, когда жить было невмоготу? Что чувствовал, находясь во враждебной постоянной оппозиции к миру? Защищаясь от внешней агрессии и страшной убийственной критики коллег по цеху, одиночеством и скептицизмом. Принципиальный, самостоятельный, независимый, таким как он, тяжело ужиться с любой социальной системой. Ему нелегко было существовать с коллегами, со случайными людьми, друзьями, с принятыми нормами общества в любое жизненное время, будь то Российская империя, или Советский Союз.
Отчужденность и не возможность самореализации в личностных отношениях Веселовский направил в научное русло. На этой стезе он и раскрылся, обозначил себя, словно бриллиант, переливаясь гранями глубокой и таинственной души. «Проклятие талантливостью», – это бремя он нес гордо и достойно, наслаждаясь и упиваясь им. Но всему был отмерен свой срок. И кажущееся благополучие и правительственные награды были лишь началом подготавливаемого бесславного конца.
23 января 1952 г. его умирающего везли в Москву, проезжая мимо сел, Веселовский рассказывал их историю, когда и кем были основаны, кто там жил, что значит название. Он прощался. Увидевший и познавший все горести и превратности жизни, обозленный и одинокий, он уходил в вечность с чувством выполненного предназначения, в последний раз доказывая, что историком он стал не по прихоти богатого человека, а по странному желанию, которое «гнало», и только этому желанию, у него не было сил противостоять.
Список использованной литературы и источников
1. Ануфриева Р. Маргинальная личность: характерные черты. // Социология: теория, методы, маркетинг. № 3, 2000 г., с. 176–179.
2. Блок М. Апология истории. М.1998 г.
3. Бэкхерст Д. Философия деятельности. // Вопросы философии № 5, 1996 г., с. 72–78.
4. Веселовский С.Б. Первые воспоминания детства. // Московский журнал. № 3–5, 1997 г.
5. Веселовский С.Б. Дневники 1915–1923, 1944 годов. // Вопросы истории № 2-12, 2000 г.; № 2, 2001 г.
6. Веселовский С.Б. Труды по источниковедению истории России периода феодализма. М.1962 г.
7. Дао Дэ Цзин. Книга пути и благодати. М.2001 г.
8. Ермолаева Е.П. Профессиональная идентичность и маргинализм: концепция и реальность. // Психологический журнал. № 4, 2001 г, с. 51–59.
9. Казначеев В.П., Спирин Е.А. Космопланетарный феномен человека: проблемы комплексного изучения. Новосиб., 1991 г.
10. Кирнос Д.И. Индивидуальность и творческое мышление. М.1992 г.
11. Кобрин В.Б., Аверьянов К.А. С.Б. Веселовский. Жизнь. Деятельность. Личность. М.1989 г.
12. Пономарев Я.А. Исследование проблем психологии творчества. М.1983 г.
13. Смирнов И. Приобретение навеки. // Знание – сила. № 9, 1987 г, с. 50–57.
