Даже занимаясь предпринимательством, братья не умели терять время попусту и свободные часы посвящали переделке интерьеров в своем доме. Они построили в гостиной новый газовый камин и повесили над ним полку, перепланировали и перестроили лестницу, обновили всю отделку, поменяли обои во всех комнатах на новые и яркие, постелили новые ковры. Кэтрин помогала им, когда приезжала домой из колледжа. Отдельным вкладом Уилбура в ремонт стала вырезанная им из вишневого дерева нижняя стойка перил.
Работы были почти закончены перед наступлением весны 1894 года. В субботу 31 марта епископ Бишоп записал в своем дневнике:
«День облачный, но тихий. Дома. Орвилл и Кэтрин приводят дом в порядок. В первый раз за много месяцев у нас есть комната, где можно сидеть, все остальное разворочено».
Бизнес развивался успешно, но с открытием других велосипедных магазинов конкуренция усилилась. Когда рост продаж замедлился, Уилбур начал проявлять заметное беспокойство, не зная, чем заняться. Долгое время он думал о том, чтобы стать учителем («достойное стремление»), но оказалось, что для этого нужен диплом колледжа. Он решил, что не имеет коммерческой жилки. Уилбур чувствовал себя непригодным для бизнеса и, как он объяснил отцу, теперь размышлял о «целесообразности» учебы в колледже.
«Я не думаю, что особо подхожу для успеха в какой бы то ни было коммерческой деятельности, даже если бы имел для этого надежную человеческую и деловую поддержку. Я мог бы зарабатывать себе на жизнь, однако сомневаюсь в том, что добился бы чего-то еще. Интеллектуальные усилия доставляют мне удовольствие, и я думаю, что достигну больших успехов в какой-нибудь другой профессии, а не в бизнесе».
В другом письме, на этот раз брату Лорину, Уилбур высказался на эту тему еще более откровенно. Он принадлежал к людям, которые посвящают большую часть времени не только чтению, но и размышлениям. Поэтому он провел много времени в раздумьях на тему бизнеса и пришел к целому ряду выводов:
«В бизнесе преуспевает агрессивный человек, который постоянно думает о своих интересах. Это просто форма войны, в которой каждый участник стремится отобрать бизнес у конкурентов, в то же время стараясь помешать им забрать то, что имеет он. Человек неагрессивный, ненапористый и неэгоистичный не добьется успеха. В такой агрессивности нет ничего предосудительного, пока она не переходит грань разумного, потому что такие люди двигают этот мир вперед… Я полностью согласен с тем, что все мальчики семейства Райт лишены такой решимости и напора. В этом заключается главная причина того, что никто из нас не стал и не станет более чем обычным бизнесменом. Мы делаем все достаточно хорошо, может быть, даже лучше, чем средний человек, но никто из нас пока еще не использовал те исключительные таланты, в которых он превосходит других людей. Поэтому наши успехи всего лишь скромны. Нам не следовало заниматься бизнесом…
Всегда существует опасность того, что человек, обладающий такими качествами, будучи предоставлен самому себе, упадет в первую же яму на своем пути и будет всю оставшуюся жизнь просто бороться за существование, если только какое-нибудь землетрясение не забросит его в более благоприятное место, где он, если встанет на правильный путь и будет должным образом экипирован, сможет продвинуться далеко. Многие люди лучше приспособлены к тому, чтобы воспользоваться предоставленными им возможностями, чем к самостоятельному созданию таких возможностей».
Но если не «первая яма», в которую попадешь и застрянешь на всю жизнь, то что же такое «правильный путь»? Уилбур чувствовал, что попал в ловушку.
Епископ Райт предложил ему свою помощь с оплатой обучения в колледже. «Я не думаю, что тебе подходят занятия бизнесом», – написал он, соглашаясь. Затем продажи у компании снова пошли в гору, достигнув показателя в 150 проданных велосипедов в год, и Уилбур успокоился.
В 1895-м, на третьем году существования их бизнеса, они переехали в угловое здание по адресу Саут Уильямс-стрит, 22, с демонстрационным залом на первом этаже и помещением для мастерской наверху. Здесь, на втором этаже, братья начали делать на заказ велосипеды собственной конструкции. Часть рекламного объявления о новом продукте выглядела так:
«У машины высокая рама, подшипники из инструментальной стали, спицы из игольной проволоки, узкие покрышки – словом, она обладает всеми качествами самого современного велосипеда. Ее вес составит около 9 килограммов. Мы убеждены в том, что ни одно велосипедное колесо из имеющихся на рынке не будет ехать легче и служить дольше, чем наше, и мы гарантируем это в самой безоговорочной форме».
Велосипеды разработки братьев Райт продавались по цене от 60 до 65 долларов. Модель получила название «Вэн Клив» в честь их прапрапрабабушки по отцовской линии, которая была первой белой женщиной, поселившейся в Дейтоне. Модель «Вэн Клив» была запущена в производство и выпускалась во всевозможных цветах. За ней последовала менее дорогая модель, «Сен-Клер». Это название было дано в честь первого губернатора Северо-Западной территории, частью которой был штат Огайо. Братья стали зарабатывать больше, и их доход вырос до 2000–3000 долларов в год.
«Велосипеды "Вэн Клив" достигнут цели первыми», – говорилось в одной из реклам. В каталоге «Вэн Клив» братья заявляли:
«Благодаря честному и прогрессивному подходу к делу мы построили большой и успешный бизнес и с гордостью можем причислить владельцев машин марки „Вэн Клив“ к главным знатокам велосипедов в городе. Без их содействия распространению славы и репутации „Вэн Клив“ мы не смогли бы надеяться на столь высокую оценку наших машин покупателями. Благодаря их отзывам название „Вэн Клив“ стало синонимом совершенства в области разработки и производства велосипедов».
Дома Уилбур и Орвилл наслаждались общением с детьми Лорина, которые часто прибегали к ним в гости. Их племянница Ивонетт говорила об Орвилле, что он никогда не устает от игр с ними, а если он не играет, то идет делать сладости для них. Уилбур тоже развлекал племянников изо всех сил, но нет так подолгу. «Если мы, случалось, засиживались у него на коленях, то он выпрямлял свои длинные ноги и мы соскальзывали на пол. Это означало, что нам пора поискать себе какое-нибудь другое занятие.
Когда мы достаточно повзрослели, чтобы получать игрушки, у дяди Орва и дяди Уилла была привычка играть в них, пока они не сломаются, и затем ремонтировать их, так что они становились лучше, чем когда были куплены».
Возможно, именно потому, что епископ Райт так часто и подолгу отсутствовал, он неизменно подчеркивал важность семейной жизни в доме номер 7 по Хоторн-стрит – «в семейном кругу», как он говорил, – и это повлияло на всех членов этой семьи, независимо от того, чего они достигли в жизни.
Я хочу воспользоваться всем, что уже известно…
Уилбур Райт в письме Смитсоновскому институту, 1899 год
Кэтрин Райт говорила о своем отце, что он все время беспокоился за своих детей. Сколько она и братья себя помнили, он предупреждал их о страшной угрозе, таящейся в грязной воде, да и статьи в газетах раз за разом подтверждали, что каждый случай заболевания брюшным тифом связан с загрязнением воды.
В конце лета 1896 года 25-летний Орвилл тяжело заболел тифом. Дни напролет он лежал при смерти, бредил, его температура доходила до 40,5 ºС. Семейный доктор Леви Шпитлер, который лечил в свое время Сьюзан Райт, сказал, что сделать ничего нельзя. Уилбур и Кэтрин по очереди дежурили у кровати Орвилла. Епископ Райт был в очередной поездке по церковным делам. Узнав страшную новость, он сразу прислал письмо, в котором беспокоился не только об Орвилле, но и о Кэтрин и Уилбуре: «Поместите его в лучшую комнату, где будет много воздуха. Там ему будет удобно. Быстро и мягко протирайте его губкой… Впредь ни один из вас не должен пить воду из колодца. Кипятите воду, которую пьете».
Прошел целый месяц, прежде чем Орвилл сумел сесть в кровати, и еще две недели, пока он смог встать с нее. В это время Уилбур начал читать о немецком энтузиасте-воздухоплавателе Отто Лилиентале, который недавно погиб в результате крушения планера. Большую часть книги он зачитывал вслух Орвиллу.
Горный инженер по образованию, Лилиенталь занимался производством небольших паровых машин. Он увлекся воздухоплаванием еще в 1869 году, и с самого начала в его авиационных экспериментах ему помогал младший брат. В этом Уилбур и Орвилл могли быть похожи на Лилиенталя.
Сам Лилиенталь говорил, что учился у птиц, и, в отличие от многих «выдающихся исследователей», считал, что «секрет полета» может заключаться в изогнутых или вогнутых крыльях птицы, с помощью которых она парит в воздухе. Он не использовал баллоны с газом в качестве средства обеспечения полета, потому что они не имеют ничего общего с птицами. «То, что мы искали, – это средство свободного движения в воздухе в любом направлении». И только при самостоятельном полете можно «надлежащим образом» понять, как это все устроено. Для этого необходимо быть в «близких» отношениях с ветром.
