Короче, пускала мужа на распыл.
Библия – воистину великая книга, не зря специалисты говорят, что после неё не придумано ни одного нового литературного сюжета или характера. Не помню, обнаружил ли Фрейд и сотоварищи «комплекс жены Лота», а он есть.
Он присущ практически всем женщинам, и особенно ярко проявляется в моей супруге. Вынужденная исполнять распоряжение, с которым не согласна, она обязательно делает это с вывертом. Даже просто подать чашку чая «ненужному», по её мнению, гостю, умудряется так, что он это сразу же чувствует. Да и русский народ не понятные реформы (а это, практически, все) встречает тихим саботажем. Россия – женская страна, это ее и спасает.
По наводке жены у дома собралась толпа горожан. Они потребовали выдать странников, дабы познать их. Слово познать в иврите имеет несколько значений. Недобросовестные исследователи утверждают, что в данном случае речь идёт о половом акте, и делают скороспелый вывод о гомосексуальности горожан. Но авторитетные израильские эксперты, которых в симпатиях к Содому не заподозришь, утверждают, что речь идёт о допросе, ибо путешественники могли быть шпионами. Возможно, речь и шла о процедуре известной в криминальном мире как «опускание». Но при этом геем становился «опущенный». Попробуйте обвинить в этом исполнителей процедуры. Однако, и это – предположение, а не факт.
Лот выходит к возбуждённым горожанам и предлагает им, взамен странников, двух своих дочерей, ещё не познавших мужчины. Шла бы речь об однополом вожделении, Лот бы предложил себя и своих порочных зятьёв. И как представитель гомосексуальных общин должен был быть к этому варианту отлично подготовлен. Но эта мысль ему в голову почему-то не приходит. Тем не менее, клеймо на жителях Содома появилось несмываемое.
В средние века авторитеты христианства, не утруждая себя аргументами, назвали грех содомским. Поскольку полемику с ними можно было вести на начальном этапе, но охотников не нашлось. Так слово «содомит» начало обозначать извращенца. А термин «содомия» утвердился в криминалистике, в том числе и израильской, несмотря на то, что знатоки Торы по этой статье оправдывают жителей Содома. Поэтому вместо слова «содомит» мы будем использовать слово «содомец». Братцы владимирцы, кантемировцы, кубанцы – это по-нашему. Впрочем, содомский грех сначала признали болезнью, а теперь и нормой.
Но вернёмся к нашему Лоту. После предложения толпе своих дочерей, ангелы убедились, что подонок-то он не совсем законченный, и провокацию прервали. Напустили на содомцев слепоту, лишили их возможности ориентироваться. А Лоту сказали немедленно покинуть с домочадцами приговорённый к уничтожению город. Но в Лоте сразу просыпается мелкий стяжатель, обладающий крупными активами. Он начинает думать, как и что прихватить бы с собой из неправедно нажитого добра? Тут ещё в семейке разыгрался разлад. На призыв уйти, зятья заявляют: «Тесть, ты что с дуба упал? Посмотри, какое веселье в городе, зачем когти рвать?». Соответственно их жёны тоже не ушли.
Лот с супругой и дочками-девственницами покидает «Град Обречённый». Жена его делает очередной, и на этот раз последний выверт. Уже не языком, а шеей. Несмотря на строжайший запрет ангелов ни в коем случае не оглядываться, вертит башкой и мгновенно превращается в соляной столб. Отдадим должное выдумщику Создателю. Вы, гражданка, давеча насчёт соли интересовались – получите! С той поры, видать, все наши желания сбываются в наказание и не вовремя.
Лот с дочерьми укрывается в специально сохранённом для него богом городе Зоар. А потом перебирается в интимную пещеру. Естественно, как и положено праведницам, дочери первым делом совокупляются с папой. Но летописцы чёрного кобеля продолжают отмывать добела. Основоположник инцеста как бы и ни при чём. Он так насосался вина, что не помнит, как ложился и вставал с дочерьми. Тогда возникает вопрос, как у неискушенных девственниц хватило техники совокупиться с пьяным стариком, да ещё и с произведением потомства. Поневоле возникает предположение, не практиковали ли они до этого половые контакты, не предусматривающие лишение девственности? Будем считать, что мама с сестрёнками научила, или подглядывали.
Народы от пьяного кровосмешения пошли гадкие, потому что враждовали с народом авраамовым. Лот же, во искупление всех своих паскудств, выращивал волшебное дерево о трёх стволах, таская воду за пятнадцать километров. По легенде из дерева был сделан крест, на котором распяли Христа. Тоже услуга далеко не однозначная. Но пойди их, праведников, разбери.
И спасёмся
Утречком тёща испекла любимых мною оладушек. Такие пекла мама и называла «аришки». С детства я их ни разу не пробовал, пока не обзавёлся горячо нелюбимой тёщей. Насладиться до конца любимым кушаньем не получилось. После дыхательной гимнастики Стрельниковой, йоги и цигуна в столовой возникла разрумянившаяся супруга, остро нуждающаяся в эмоциональной подпитке.
– Правильно: оладушки, вареньице!.. В тебе и так шестнадцать килограммов шлаков, а просвет в кишечнике тоньше человеческого волоса. Убиваешь себя. А я вот сейчас выпью смузи из люцерны, и весь день буду бодрая.
– Зачем ты так, Нина!? – оборвала её тёща, – Кушает же человек.
– Уже не кушаю, Елена Андреевна. И я не человек, если не понимаю целительные свойства люцерны.
– А вы так зачем?!
– Я зачем?! – искренне удивляюсь. – Это ваша воспитанница сказала.
Хитрая тёща всегда в таких стычках выступает на моей стороне, а стратегически она с дочуркой. Поэтому я не упускаю случая ее боднуть и употребляю вместо «дочь» – «воспитанница», чтобы подчеркнуть её ответственность за этот безобразный выпад. Такие стычки у нас всё чаще, хотя после разлуки, кажется, впервые. А ведь ещё совсем недавно всё было неплохо. И поездки по миру, и засыпания в обнимку. Но то ли вегетарианство и ЗОЖ, как утверждают их противники, делают человека нетерпимым и скандальным, то ли неизбежные циклы долгого супружества: любовь, ненависть, безразличие… Скорее бы мы уже перешли в третью фазу.
– Может, съехать к себе в апартаменты, чтобы не омрачать чистую жизнь? – употребляю испытанную угрозу.
– Наслышаны! Катюша Маслова пирожков напечёт, – у неё злоба и ненависть ко всем, кто хоть как-то со мной соприкасается. Я давно перестал кричать и скандалить, роль безвинной жертвы в таких случаях работает лучше всего.
– Я вам в кабинет подам! – пытается унять конфликт теща.
– Много чести, лучше за калитку.
План побыть дома срывается. По законам драматургии глубоко оскорблённый должен уйти. Вызываю Серёгу. Тёща смиренно подаёт куртку, но не может не выдать ночную заготовку против «дома из кизяка»:
– А хату нашу Тарас Сидорович кирпичом обложил.
– Прекрасный был человек, – как бы сдаюсь я. – Жаль, не дали пожить.
– Кто не дал? – на автомате спрашивает тёща.
– Знаете, как в анекдоте. Спрашивает прохожий, когда мимо покойника несут, от чего помер, а ему отвечают: «На венках же написано: «От жены, от детей…».
Из глаз тёщи катятся слёзы. Память мужа священна, как и её любовь к нему. Но я не упускаю возможности
