— и я, и Марг. Ник. — очень Вас любим…
Крепко жму Вашу руку.
Как Ваши девочки?
Любящая Вас…
* * *
12.07.1950
Дорогие друзья, Татьяна Львовна и Маргарита Николаевна!
Через пару часов уезжаю, и в минуты расставания с Москвой мне хочется послать вам, самым близким мне людям, сердечный привет. Я уезжаю с горячим желанием, вернувшись, застать вас здоровыми и жизнерадостными. Буду очень по вам скучать. Но в то же время уверенность в вашем добром ко мне отношении будет помогать мне в поездке, как помогает в Москве жить и бороться с трудностями.
Любящий вас Эскин.
14.07.1950
Дорогой мой Эсинька, очень была тронута тем, что в момент предотъездной суеты Вы нашли время вспомнить о Вашей старой (увы, в буквальном смысле слова) приятельнице. Мы тоже часто-часто вспоминаем о Вас. В наши годы новая дружба — редкость, но мы обе с М.Н. чувствуем в Вас друга, и это очень облегчает нашу жизнь — морально, так как при всем количестве и разнообразии людей кругом нас, мы, в сущности, очень одиноки, и нам «не на кого положиться». Но, думаю, что не ошибаюсь, — на Вас можем…
Я сейчас пишу маленький очерк о С. Ковалевской, а потом хочу взяться за пьесу, хотя хорошо знаю, что это будет только «для души» — никто никогда ее не поставит, а написать хочется.
Мар. Ник. варит варенье, которым мы надеемся Вас осенью угостить.
Вы сейчас в красивом старинном городке. Ходите по улицам, по которым ходил когда-то Кант, размышляете о «звездном небе над головой и о нравственном законе в душе человека». Звездное небо осталось таким же, как и при нем, а вот насчет нравственного закона многое поменялось. Все-таки, возвращаясь с концерта, взгляните на звездное небо и вспомните Канта. И меня (это вроде «я и Ниагара», как написал один молодой человек на фотографическом снимке)…
Целую Вас в лоб. Мар. Ник. тоже.
…07.1950
Дорогая Татьяна Львовна!
Ваше неожиданное письмо от 14.07. доставило мне много-много радости.
Благодаря Вам я начинаю понимать, что дружба — это самая великая вещь. Завтра едем в Советск (бывший Тильзит). А мне уже чертовски надоели поездка и разлука с друзьями. Одним словом, заработок достается не так легко. Хотя в смысле затрат энергии и нервов, ничего лучше не придумаешь.
В этот раз, не в пример прошлому году, мы очень дружно живем с Ильинским.
Надеюсь увидеть Вас здоровыми. Мечтаю о поездке в Ленинград. Из этого я делаю нескромный вывод, что у меня душа на первом месте, ибо поездка с Вами в Ленинград будет для души, а эта — презренный бизнес.
Целую Ваши ручки.
27.07.1950
Дорогой мой Эсинька!
Наша жизнь, не сглазить бы, течет мирно… Недавно поехали на три дня в город… В этот раз 6 Москве были непривычные ощущения: я никому не позвонила и прожила тихо и приятно. Сказала Маргуле: «Эси нет, и больше я не хочу никому звонить». Да, мой дорогой Эсинька, Вы заняли хорошее и прочное место в нашей жизни. Буду надеяться, что так останется до ее окончания и что Вы не окажетесь моей «последней иллюзией». Я ведь уже давно живу без иллюзий.
Любящая Вас…
04.08.1950
Дорогие и любимые Татьяна Львовна и Маргарита Николаевна!
Говоря откровенно, не. собирался вам писать, но последние дни настроение ужасное — надо кому-то поплакаться в жилетку. Надо, чтобы кто-то пожалел. Когда сам себя жалеешь, этого недостаточно. А к кому же мне адресоваться, как не к вам? Тем более я в свое время усвоил правильную мысль Татьяны Львовны о том, что друзья как раз и нужны, когда что-то нехорошо. Но это мое состояние я объясняю только дурными свойствами моего характера. Уж очень не люблю я отрываться от своих близких и друзей. Я не могу жить не просто без людей, а именно без тех, кто дорог. Я чувствую себя без них безумно одиноким. И вот бессонница мучает, хотя могу спать по 20 часов в сутки.
Города хорошие, интересные: Каунас, Витебск… Но все это не радует. Если бы у меня были и Париж, и Лондон, я ни на что не променял бы Тверского бульвара, по которому очень скучаю. Часто-часто думаю о вас.
4.08.19 50
Дорогой Эсинька, писала Вам в Ригу и напишу туда еще, а пока шлю не сколько приветов в Таллин. Когда он был еще Ревелем, я в нем пережила самые волнительные дни в моей жизни. Там мы венчались с Н.Б. в Ревельской Николаевской церкви. Боже мой, это было столько лет назад, а я помню все, как сейчас.
Теперешняя Т.А. — ничего, живет помаленьку. И не без удовольствия помышляет о городской сухой квартире, об уютных обедах с милым другом Эсинькой.
Мы часто с М.Н. о Вас вспоминаем и с нетерпением ждем встречи.
Любящая Вас…
* * *
…1951
Дорогая Татьяна Львовна!
Очень грущу оттого, что вырваться к Вам пока не удается. Во-первых, занят обменом квартиры. Дал объявление, теперь приходится ходить смотреть и показывать свою. Во-вторых, начал работать… в одной с Вами области. Не пугайтесь. Вам моя конкуренция не угрожает, Вы печатаете на машинке свои произведения, а я — чужие (в большинстве — бездарные творения). За отсутствием дел ни от какой работы отказываться нельзя. Вначале я печатал две страницы в час, сейчас уже — три. И до чего дойдет моя техника, не знаю.
И третье, самое важное, — это судьба старшей дочки. Из 20 мест на театроведческом факультете 10 отдают абитуриентам из национальных республик, на остальные 10 мест — 70 претендентов. Это трудный конкурс…
Надеюсь на будущей неделе повидать Вас.
Целую ручки Вам и Маргарите Николаевне.
Любящий Вас Эскин.
20.09.1951
Милый, дорогой Эсинька, не могу Вам сказать, как меня трогают Ваши забота и внимание! Мы ведь, как ни странно, не очень этим избалованы. Много-много милых слов я получаю и комплиментов, и восхищений, а как дойдет до дела… Вы же никогда лишнего не говорите, а я во всем чувствую Ваши внимание и помощь. Верьте, я глубоко это ценю, и
