Соловьева… Историю преподавал проф. В.О. Ключевский, убежденный православный, но не византиец.
Чтение Лескова также оказало влияние на религиозное мировоззрение Б. Ширяева. Читая его, он уяснил себе значение христианской любви, без которой невозможно творческое христианство, и жизненной правды, которую так ценит русский народ.
Соловецкая каторга была также для Ширяева поворотным пунктом [33].
На следующий день, 29 июля состоялось празднование Дня русской культуры, но котором с утра была церковная служба и во второй половине дня прозвучал второй доклад Б. Ширяева «“Христианская Россия” – историческая панорама в слове и поэзии» [34].
Протокол вечернего заседания 28 июля 1956 г. зафиксировал мнение Ширяева в ответ на просьбу Посновой высказаться относительно будущих изданий «Жизни с Богом»:
Б.Н. Ширяев советует включить в издания жития святых, но избегать описание их в елейной форме. Надо показать людям, что святые живут среди нас, что каждый может быть святым. Издание «Светильники земли русской» разошлись целиком; это является несомненным доказательством, что люди подобные произведения читают. Кроме того, посредством изданий надо внушить людям мысль о необходимости постоянной молитвы. Не редкое посещение церкви, но постоянная молитва – залог жизни с Богом [35].
Пространство Зарубежной России стало уникальным явлением. Подобно тому, как византинисты порой говорят, что Россия – это Византия после Византии (т. е. ее импульс развился глубже и шире), так и такая интеллектуальная планета, как Русское Зарубежье, открывая свои новые белые пятна, проецирует будущее, во многом предвосхищая и создавая перспективы многополярного спектра русского присутствия в мире будущего, дает пищу пытливому уму, опираясь на уроки прошлого. «Вы с Графской пристани увезли память о лучших годах вашей жизни, а мы, сквозь все наши проволочные заграждения, память о муке, страдании, нищете, тесноте, унижениях тащили. Мы эту память волокли, а она нас под зад толкала. Для вас Европа разом стала минусом, а для нас даже эта мусорная куча ировская, все-таки, плюсом» [36], – читаем у Ширяева.
Поэтому позвольте предположить, что конфессиональный выбор писателя – это его глубокое осознание собственного православного богатства, обогащенного мировым опытом христианства, как части вселенского универсального явления. Продолжу мысль М.Г. Талалая, который, имея ввиду неосведомленность отечественной публики о католицизме автора, говорит: «До сих пор книга Ширяева о Соловках “Неугасимая лампада” выходит в России преимущественно в православных издательствах. На одном из переизданий я даже видел гриф “По благословению Патриарха Алексия Второго”. Понятное дело, Патриарх не благословил бы книгу русского католика…» [37]. Я же считаю, что, напротив, благословение Патриарха – факт оптимизма, направленного к преодолению разделения и обогащению христиан. Опыт жизни пронесенный через страдания с целью «сохранения своей неповторимой “русскости” при интеграции в Европу, да и в весь остальной мир» [38], пережитый Борисом Николаевичем Ширяевым может служить для нас примером.
священник Владимир Колупаев,
настоятель храма Мадонны дель Буон Консилъо, Сериате (провинция Бергамо)
От издательства «Жизнь с Богом»
Те, кто внимательно вчитывались в русскую классическую литературу – поэзию или прозу, поражались обилием в ней моральных и религиозных мотивов и сюжетов.
Цель этой брошюры, как и издаваемой одновременно нами брошюры профессора В.Н. Ильина «Арфа царя Давида в русской поэзии» [39], ознакомить преимущественно наше молодое поколение с некоторыми из этих замечательных произведений, установить контакт между этими сокровищами русского словесного искусства и теми, кто пишут или размышляют на религиозные темы и жаждут живого слова и живых откровений [40].
[Брюссель, 1960]
Автор этой брошюры профессор Борис Николаевич Ширяев скончался 17 апреля 1959 г. в Сан-Ремо (Италия) после продолжительной болезни. Но светлая память о нем будет жить… Незабываем облик писателя, собиравшего искорки добра в каторжных условиях соловецкой ссылки и создавшего из них кроткое сияние «Неугасимой лампады» [41].
Б. Н. Ширяев родился в Москве в 1889 году. Там же окончил гимназию и историко-филологический факультет; был оставлен при университете: перед ним открывалась научная карьера. Но в 1914 г. он добровольцем ушел на войну и вступил в Черниговский гусарский полк.
После развала фронта в 1918 г. он вернулся в Москву в чине ротмистра. Стремясь пробраться на юг к добровольцам, он попал в руки красных, которые приговорили его к смертной казни. Ему удалось бежать в Одессу, а оттуда в Среднюю Азию, где он участвовал в белом движении, а после поражения его был принужден работать надсмотрщиком огромных табунов на средне-азиатских пастбищах.
При первой возможности он пробрался в Москву, где его снова арестовали и опять приговорили к расстрелу; но смертная казнь была заменена десятью годами заключения на Соловках. Тяжелая физическая работа в лесу и по вязке плотов соединилась с упорной работой в театре и литературных изданиях. Еще до революции Борис Николаевич сотрудничал в различных московских газетах и выпустил в 1917 г. небольшую книжку стихов. Первую крупную повесть «Паук на колесиках» он напечатал в выходившем на соловецкой каторге журнале «Соловецкие острова» [42]. После пяти лет пребывания на каторге, с 1922 по 1927 год, его выслали в Среднюю Азию, где он сотрудничал в нескольких газетах, преподавал в Ташкентском университете и издал несколько брошюр по искусству Средней Азии, наиболее крупная из которых – «Кукольный театр в Средней Азии». Кроме газетных статей и очерков он писал рассказы для юношества. Печатался в «Прожекторе», «Огоньке», «Вокруг Света» и других ведущих журналах.
По окончании срока ссылки, Борис Николаевич опять в Москве. Снова арест, тюрьма, голод, скитания. В 1936 г. он попадает в Ставрополь, где работает в качестве преподавателя в нескольких школах и где женится на студентке педагогического института Нине Ивановне Капраловой. В 1941 г. беженцы нахлынули из западных областей. Все места предоставляются им. Ширяева увольняют. Снова нищета и скитания, на этот раз с четырехлетним сыном.
С приходом немцев положение меняется. Борис Николаевич – редактор первой русской свободной газеты и ведет большую общественную работу, добиваясь освобождения ряда военнопленных и помогая своим соотечественникам, даже когда приходится рисковать своим положением. Борис Николаевич работает как журналист в Берлине, потом в Белграде и снова в Германии.
В 1945 г. он переезжает с семьей в Италию [43]. Там ждут его новые опасности и бедствия – жизнь в беженских лагерях, тяжелая болезнь легких. Длительное бездомное существование, голод и нужда… И несмотря на всё это, этот последний период жизни Бориса Николаевича оказывается самым плодотворным. Днем он – продавец кукол, а вечером когда стихает лагерный шум, пение и плач, он лихорадочно и упорно работает, при свече.
Первая
