Природа щедро одарила второго сына Ярослава Всеволодовича и княгини Феодосии. Ребенок под заботливым присмотром матери и мамок-нянек рос здоровым и сильным. У него была своя кормилица и своя светлица в княжеском тереме. В первые три-четыре года для юного княжича, по-видимому, было характерно ощущение детской тишины и отгороженности от окружающего мира. Обычным местом, где он проводил время, являлись покои княгини. Малыш познавал внутренний быт княжеской семьи, приобщался к вере.
Однако такое состояние мироощущения ребенка не могло продолжаться долго. В мальчиках в Древней Руси, будь он княжеского рода или сына простого пахаря-смерда, рано начинали видеть маленьких мужчин. В бурное время рос и воспитывался княжич-наследник ратоборцев и сам будущий князь. В ту далекую от сегодняшних дней историческую эпоху люди мужали удивительно рано.
К сожалению, мало что известно о первых годах детства Александра Ярославича Невского — прямые летописные сведения очень скудны. Но, несомненно, он воспитывался отцом точно так же, как вообще воспитывались юные княжичи в Древней Руси.
Когда Александру исполнилось четыре года, состоялся торжественный обряд посвящения княжича в воины — постриг. Он знаменовал собой переход из детства в отрочество. Обряд пострижения в Древней Руси имел важное значение и в кругу семейном, и в окружающей жизни. Он вытекал из понятий и взглядов наших далеких предков на мужчину как на главу семьи, на его обязанности и отношение к обществу как самостоятельного его члена. Пострижение было как бы символом признания юной личности за постригаемым: в тот день мальчика забирали от женщин-нянек и отдавали на воспитание под присмотр мужчин.
Пострижение княжеского сына на Руси было прежде всего средневековым рыцарским обычаем. По преданию, постриг Александра Ярославича происходил в Преображенском соборе Святого Спаса в городе Переяславле-Залесском. Вершил обряд сподвижник великого князя Юрия Всеволодовича епископ Симон. После молебна он подрезал княжичу волосы. Вместе с ними, как считалось, падало к ногам мальчика, оставалось в прошлом его детство.
Отцовский выбор пал на епископа Симона не случайно — это был верный человек старшего брата, чтимый всеми переяславцами. Святителя Низовской земли назовут потом одним из киево-печерских чудотворцев. Он был не только воспитанником твердыни православия на Руси — Киево-Печерского монастыря, но и участвовал в создании знаменитого «Печерского патерика» — исторического повествования о жизни и духовных подвигах печерской братии.
После совершения обряда пострижения отец вывел сына из храма и впервые посадил на боевого коня. Перед этим княжича опоясали легким, коротким мечом. В руки четырехлетнему Александру дали легкий лук со стрелами, что указывало на обязанность воина защищать родную землю от всевозможных внешних врагов. С этого времени княжич имел полное право руководить княжеской переяславской дружиной, конечно, при помощи ближнего и опытного боярина-воеводы.
Рыцарским обрядом пострига заканчивалось короткое детство княжича Александра Ярославича. С этого дня его забирали из терема княгини Феодосии и отдавали на попечение дядьки — ближнего боярина, которого князь Ярослав Всеволодович назначал в воспитатели и наставники сына.
Так началось отрочество. Отец готовил из сына прежде всего наследника княжеского престола и ратоборца земли Русской — точно так же, как воспитывал его самого отец, великий князь Всеволод Большое Гнездо. Ибо у любого правителя в Древней Руси не было более важной задачи, чем защита родной земли, границ собственных владений.
Покинувшего женскую половину княжеских покоев Александра взял на попечение отцовский доверенный боярин Федор Данилович, опытный воевода и человек достаточно образованный по меркам своего времени. О назначении боярина воспитателем объявлялось, скорее всего, во время пира, который устраивался в княжеском тереме после совершения обряда пострига. На радостное семейное торжество приглашались родственники, близкие, знатные люди. Родители одаривали гостей дорогими подарками — золотыми и серебряными сосудами, конями, оружием, одеждой, мехами и прочим.
Отец приказал учить сына грамоте и письму.
Владимиро-Суздальские князья заботились о просвещении своих детей. В Древней Руси не только князья и бояре, старшие княжеские дружинники, но и купцы, горожане и крестьяне владели грамотой. Об этом убедительно свидетельствуют берестяные грамоты-послания, найденные отечественными археологами в Новгороде, Старой Руссе, Смоленске и в других древних русских городах.
Основной книгой для обучения грамоте в те далекие и более близкие времена на Руси была Библия. Не случайно в жизнеописании святого Александра Ярославича Невского говорится, что его «родители святым книгам научиша его».
Усвоил княжич и такую ученую премудрость, как счет — арифметику. В дальнейшей жизни он обязан был прекрасно подсчитывать свои военные силы и войска противников, вести учет княжеской казне, ожидаемым приходам, расходам и прочему. Разумеется, для этого надо было знать счет более чем за сто, уметь прибавлять и вычитать, умножать и делить. Таково было высшее математическое образование в далекой древности.
Изучал будущий князь и древнерусское право — «Русскую Правду». Думается, что это была необходимая правителю наука. В Древней Руси князь в пределах собственных владений являлся и прокурором, и адвокатом, и первейшим толкователем существующих на Русской земле светских законов.
Творя правосудие над своими подданными, правитель, разумеется, заботился прежде всего о собственной власти и своих интересах. Но, с другой стороны, он стремился соблюсти и видимость законности княжеского правого суда, чтобы выглядеть в глазах народа, ближнего окружения, войска законопослушным правителем. Потому и судили древнерусские князья «по правде» — то есть по законам, записанным в «Русской Правде».
Уроки православия давал мальчику епископ Симон, игумен Рождественского монастыря во Владимире, один из образованнейших людей Руси того времени.
В княжеских семьях церковь и церковная жизнь являлась составной частью их повседневной жизни и частью миросозерцания. Княжеский терем специальным ходом сообщался с церковью. С самых ранних лет князья ежедневно ходили на раннюю обедню и на все другие храмовые службы. Вся жизнь княжеской семьи находилась в тесной связи с богослужениями. Церковное благолепие было одной из главных забот правителя княжества.
Для княжеских детей, да и не только для них, вся красота жизни заключалась в православном храме. Поэтому и для княжича Александра переяславльская церковь, которую посещала семья Ярослава Всеволодовича, была первым откровением иного мира, отличавшегося от всей окружающей жизни, которая сосредоточивалась в столице княжества и ее ближних окрестностях.
