Дьёдонне Гнамманку - Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина

А вот и письмо Толстого своему начальнику:

«…Господин Сава Владиславич сказал мне, что милость твоя изволил ему приказать купить двух человек арапов. И по твоему, государя моего, повелению он, Сава, арапов двух человек купил и я их с его Савиным человеком отпустил к милости твоей, государя моего, чрез Мутьянскую (Молдавскую) землю и дал им проезжей лист, чтоб им от Киева до Москвы давать подводы. А к господарям к мутьянскому и к волоскому (валахскому) и к господину стольнику мутьянскому писал я от себя с прошением, чтоб оных управили безопасно довесть до Киева. И надеюсь, что при помощи Божией до милости твоей, государя моего, оные довезены будут сохранно.

А господин Савва отпущен от меня на одном бастименте (корабле) в Азов…

Петр Толстой,

челом бью

из Константинополя, июля в 22 день 1704-го»{19}.

Вывозить невольников из Стамбула в начале правления Ахмеда III было весьма опасно. Именно поэтому Савва Рагузинский счел кружной путь по суше более надежным, хотя морской, через Азов, который полностью контролировался турками, был короче[12]. И вот он отправил купленых негритят в сопровождении своих слуг из Стамбула в Москву. Было это в августе 1704 года.

Прежде чем достичь границ Великороссии, они должны были проехать через Болгарию, Валахию и Украину. Путешествие длилось более двух недель…

13 ноября 1704 года Андрей Васильев и Константин Иванов прибыли в Москву с тремя арапчатами. Сразу же они явились в Посольский приказ, где были допрошены о происшествиях в дороге.

Когда двоих арапчат доставили в дом главы Посольского приказа графа Головина, государя не было в Москве. Вот что пишет переводчик Посольского приказа своему начальнику: «…я из тех трех выбрал двух, которые лучше и искуснее, родных братьев, и отдал их… матушке вашей… А третьего, который поплошее, оставил Петру Андреевичу… Меньший, именем Аврам, крещен… а большой еще в бесурманстве»{20}. Граф Головин был близок к государю. Потому, вернувшись в Москву 19 декабря 1704 года после побед при Дерпте и Нарве, Петр поселяется в доме графа. Здесь он впервые увидел арапчат.

Царь Петр был твердо убежден, что государство Российское не сможет развиваться нормально без образованного и сведущего в науках дворянства. Дело в том, что вплоть до конца XVII века школ на Руси практически не было. Те немногие из россиян, кто имел какое-то образование, получили его в Славяно-Греко-Латинской академии, где упор делался на изучении священных текстов. Петр же задумал открыть к 1700 году первые светские школы. Для этого он пригласил лучших иностранных преподавателей, например, английского профессора Андрея Фарварсона[13], которому поручено было открыть школу математики и навигации. Это было уже в 1701 году.

Но российские бояре, да и дворяне отказывались посылать своих детей в эти школы. Новые науки, которые молодой царь насаждает в России, «не для русского ума» — так полагали они. Отпрыски же их предпочитали, как и встарь, либо делать военную карьеру, либо спокойно жить в огромных родовых имениях. Этих молодых людей совершенно не привлекало изучение наук с какими-то диковинными названиями: география, геометрия, арифметика. И тогда Петр издает указ: всякий молодой боярин, с десяти лет и до поступления на военную службу, в течение пяти лет обучался бы грамматике, арифметике и геометрии. Правда, число учеников от этого не возросло. Скорее, наоборот. Учение настолько тяготило юношей, что многие из них убегали из школ, которые, к слову сказать, более походили на тюрьмы. Так, в Морской академии в каждом классе в дверях стояли отставные солдаты с розгами в руках, чтобы наводить порядок, буде в том надобность.

Петру приходилось лично вершить судьбы сыновей самых знатных российских вельмож. Стоит упомянуть в качестве примера отпрысков двух министров, а также сына графа Мусина-Пушкина, которые были отправлены обучаться наукам к отцам-иезуитам по личному распоряжению царя.

Почему же «по личному приказу царя и для самого царя» Головин должен был доставить арапчат? «Зачем же плелась эта стамбульская интрига? Почему царю Петру срочно понадобились темнокожие мальчики?» Ответим на этот вопрос, поставленный Н. Эйдельманом, его же собственными словами.

«Вообще, иметь придворного «арапа», негритенка, при многих европейских дворах считалось модным, экзотическим… Но Петр не только эффекта ради послал секретную инструкцию — добыть негритят «лучше и искуснее»: он хотел доказать, что и темнокожие «арапчата» к наукам и делам не менее способны, чем многие упрямые российские недоросли. Иначе говоря, тут была цель воспитательная: ведь негров в ту пору принято было считать дикими, и чванство белого колонизатора не знало границ. Царь Петр, как видим, ломает обычаи и предрассудки: ценит головы по способностям, руки — по умению, а не по цвету кожи…»{21}

Приведем также слова Г. Бахтина: «Петр Великий, отдавая достоинствам почесть, не предубеждался лицеприятием или пристрастием; низкого и высшего состояния люди, свои и чужестранные, в решении сем не имели у него перевеса: свидетельствуют и многие из низкого звания возведенные на высшие достоинства…»{22}

Заметим, что в это же время на службе у Петра находились еще трое чернокожих, принятых на службу в Амстердаме: один — художник, другой — корабельный мастер, третий — морской офицер{23}.

Итак, Петр приказал начальнику Посольского приказа Ф. Головину доставить ему арапчат. Тот переадресовал это поручение в Стамбул, русскому посланнику П. Толстому. Последний, в свою очередь, обратился к Савве Рагузинскому, который направлялся как раз в «Блистательную Порту» (так тогда называли Османскую империю). Савва закупал там хлопок, разные ткани и прочие товары для торговли в России. 30 января 1705 года, по возвращении, Савва Рагузинский был немедленно принят государем. Тот расспрашивал его о положении дел в Османской империи. Вероятно, был разговор и об арапчатах, привезенных купцом из Стамбула.

И вот Петр увидел арапчат. В императорских архивах мы находим запись о том, что 18 февраля 1705 года было выплачено более 15 рублей на пошив кафтана для арапа Абрама. Кроме того, его начали сразу обучать русскому языку.