Однажды июньским вечером, приехав на студию «Олимпик», звукорежиссер «Роллинг Стоунз» Глин Джонс спросил, нет ли у кого работки для одной страшно сексуальной девчонки из Калифорнии.
— Может, у меня. — Мик подмигнул мне. — В принципе мне нужна экономка. Но сначала надо на нее посмотреть.
И вскоре Глин привел в студию Джейн. Это было как раз после просмотра «Неда Келли». Увидев рекламный ролик фильма, Джаггер был в ужасе. Он даже в знак протеста отказался идти на премьеру. «Не фильм, а дерьмо какое-то, — высказался он в интервью. — Я участвовал в съемках только потому, что больше в тот момент ничего подходящего не нашлось. Тони Ричардсон показался мне разумным человеком, и я думал, он сделает нормальный фильм. К сожалению, в процессе съемок никогда не знаешь, что выйдет в итоге. И когда получается дерьмо, ничего не остается, кроме как сказать — «Да, и вправду отстойный фильм» — дать себе обещание, что больше в такой ерунде участвовать никогда не будешь».
«Роллинг Стоунз» записывали новый альбом «Sticky Fingers». Впервые они писались на собственной студии, и в случае успеха этот альбом должен был принести им гораздо больше денег, чем все предыдущие записи, вместе взятые. Они работали всю ночь, записывая новую песню «Bitch». Когда незадолго до рассвета они наконец закончили, Глин представил Джейн Мику. Она устала после бессонной ночи, однако пришла в восторг, когда Мик начал сладострастно танцевать перед ней под ревущую из огромных колонок запись только что законченной «Bitch».
После этого она появлялась на студии еще пару раз, но я считал, что Мик относится к ней достаточно спокойно. Однако вскоре после долгой и сложной записи Глин спросил, кто может подбросить Джейн в Лондон. Мик сказал, что отвезет ее, и после этого мы не видели их обоих с неделю.
Джейн на несколько месяцев стала играть в жизни Мика примерно такую же роль, как я для Кита. Она общалась с ним и всегда была поблизости, если что-то было нужно. И если меня Кит посылал покупать наркотики, то Джейн по первому слову Мика ложилась с ним в постель — когда ему лень было звать к себе домой кого-нибудь из его многочисленных девушек. Их отношения с Маршей после того, как та забеременела, разладились. Она хотела остаться независимой и сказала Мику, чтобы тот не беспокоился о ней.
Затем появилась Кэтрин. Она тоже была из Калифорнии (да и выглядела иностранкой), и у нее был короткий роман с Эриком Клэптоном. Эрик представил ее Мику на вечеринке, и спустя несколько часов Кэтрин уже лежала в огромной трехсотлетней кровати у Мика на Чейн-Уолк. Там они провели и следующие сутки, после чего Кэтрин поселилась у Мика.
Джейн была задета. Кажется, она полюбила Мика. По сравнению с ним другим мужчинам не хватало энергичности и находчивости. Я часто замечал, что девушкам нравилось в нем именно это. Некоторые качества Мика — в частности, присутствовавший в нем легкий налет женственности — давали ему необычайную проницательность и понимание женской натуры. И он всячески использовал это, чтобы обрести власть над противоположным полом.
Джейн молчала, потому что Джаггер ненавидел, когда женщины устраивают сцены. Кроме того, он ей платил как экономке, и никакие чувства его с ней не связывали.
Они пикировались почти ежедневно. Джейн ненавидела Кэтрин, потому что та спала с Джаггером, а Кэтрин ненавидела Джейн, потому что тот с ней много общался. Ситуация была напряженная, и если Мика поблизости не было, девушки постоянно осыпали друг друга криками и бранью. Однако в его присутствии они делали вид, что дружат, и всячески к нему подлизывались. Мика ситуация полностью устраивала: у него был и секс и общение, и ему даже не надо было для этого прикладывать никаких особых усилий. Ни одна из них не чувствовала себя в безопасности настолько, чтобы сердить его жалобами на свое положение. Брайан был прав: лучше иметь под рукой сразу несколько телок.
Мик любил стравить их друг с другом, пока они не срывались на крик. В такие моменты он чувствовал себя как на сцене: ему нужно было, чтобы поклонники боролись за него даже у него дома. Сам же он был таким эгоистом, что не любил никого, кроме самого себя. Он притворялся безумным, распущенным и гиперсексуальным Тернером, которого играл в «Представлении». После разрыва с Марианной Мик потерял последнюю связь со своими корнями и его сценический образ стал образом жизни. Майкл Филип Джаггер прекратил свое существование. Теперь он двадцать четыре часа в сутки был только Миком Джаггером — Суперзвездой.
Однако такая пикантная ситуация на Чейн-Уолк не могла продолжаться вечно. В августе «жизнь втроем» бурно завершилась. Мик объявил, что «Роллинг Стоунз» едут на гастроли в Европу и он не может взять с собой Кэтрин:
— Прости, дорогая, таковы правила в нашей группе: мы не берем с собой девушек.
Кит тем не менее, конечно, взял с собой Аниту. Пытаясь как-то разрулить ситуацию, Анита попросила Джейн поехать с ними и помочь присматривать за Марлоном. Кэтрин плакала целыми днями. Она понимала, что ее бросают. Все ее мечты стать новой Марианной Фэйтфул разбились в прах. В конце концов, осознав, что отвергнута, она набросилась на Джаггера, пиная его, колотя, царапаясь и пытаясь выдрать ему волосы. Это было не лучшим выходом из ситуации. Джаггер, как уже упоминалось, не любил сцен, и Кэтрин съехала от него тем же вечером.
События в Альтамонте заставили Мика призадуматься, чем же он хочет заниматься в жизни. Поначалу он думал завязать с роком и заняться политикой. Его всегда привлекали новые высоты, и он полагал, что не сможет вечно устраивать на сцене рок-н-ролльные шоу. Он ломал границы, нарушал табу, но теперь чувствовал себя словно постаревший боксер, обреченный все чаще проигрывать.
— Но это же моя жизнь. Я больше ничем другим на самом деле не хочу заниматься, — сказал он мне.
В конце концов он решил постараться укрепить свои позиции и оставаться величайшей рок-звездой в мире так долго, насколько сможет. Он прекрасно понимал, что для этого нужно хорошее здоровье, и, завязав с наркотиками и алкоголем, стал заниматься бегом, теннисом и ездить на велосипеде. Он не хотел закончить жизнь подобно Элвису.
Европейские гастроли доказали, что «Роллинг Стоунз» не потеряли популярности. На первом концерте в Хельсинки было настоящее столпотворение. Спустя десять дней они играли в Гамбурге, где тоже все прошло великолепно. Энергию группы можно было сравнить с несущимся поездом. И вновь полиция столкнулась с тысячными толпами фанатов, бьющих стекла.
В Берлине поклонники полностью вышли из-под контроля; было арестовано пятьдесят человек. 20 сентября 1970 года «Роллинг Стоунз» играли первый из двух запланированных концертов в зале «Олимпия» в Париже. Парижские подростки, зная, что Джаггер продолжает играть в революцию, использовали концерт как повод для того, чтобы выйти против жандармов с кирпичами и железными прутьями. После этого многих арестовали.
