Накануне наступления Гитлер, выступая перед руководящим составом вермахта, заявил, что за все время войны немецкие войска не были более подготовлены к боям, чем под Курском, и, как никогда ранее, оснащены большим количеством тяжелого вооружения.
К тому времени на хорошо подготовленных рубежах развернулись войска Воронежского и Центрального фронтов, сзади них — Степной фронт.
Штаб Брянского фронта находился в Плавске, недалеко от Тулы, там же размещался и штаб Л. М. Воеводина. В то время Брянским фронтом командовал генерал-полковник М. А. Рейтер, начальником штаба у него был генерал-лейтенант Л. М. Сандалов, командующим артиллерией — генерал-майор А. А. Гусаков.
Начальник штаба группы ГМЧ Брянского фронта подполковник Задорин оставался на месте. У него имелись все необходимые данные о состоянии частей, поэтому долгих бесед с Воеводиным мне вести не пришлось.
В оперативную группу ГМЧ Брянского фронта входили 2-я и 3-я гвардейские минометные дивизии (по три бригады в каждой) и отдельная 8-я бригада М-30, шесть отдельных полков М-13 и дивизион М-8. Дивизии и полки уже имели боевой опыт — они участвовали в Сталинградской битве. На вооружении дивизий вместо боевых машин были пусковые станки в виде металлических рам. В каждой бригаде четырехдивизионного состава имелось 288 станков. Залп бригады составлял 1152 снаряда общим весом свыше 106 тонн. Всего в дивизии было 864 рамы, которые могли одновременно выпустить 3456 снарядов М-30–320 тонн!
Реактивные снаряды М-30 и М-20 были приняты на вооружение в июне 1942 года. Тогда же на основании постановления Государственного Комитета Обороны было сформировано несколько отдельных дивизионов М-30, тем самым положено начало созданию тяжелой полевой реактивной артиллерии.
Впервые дивизионы М-30 начали действовать 5 июля 1942 года на Западном фронте, на участке 61-й армии, врайоне города Белёва Тульской области. 68-й и 69-й гвардейские минометные полки четырехдивизионного состава произвели залпы по укрепленным узлам сопротивления противника в деревнях Анино и Верхние Дольцы, израсходовав при этом 1536 снарядов. В результате узлы сопротивления были разрушены и заняты нашими войсками.
Снаряды М-30 получили высокую оценку как общевойсковых, так и артиллерийских командиров.
Здесь, на Брянском фронте, мне впервые довелось иметь дело с бригадами и дивизиями тяжелой реактивной артиллерии, которые имели громадную ударную силу массированного залпового огня. Залп из 1152 снарядов бригада могла дать за пять минут. Однако для подготовки к нему требовалось шесть — восемь часов. Дальность стрельбы у снарядов М-30 была 2,8, у М-31–4, а у М-20–5 километров.
Продолжительное время на подготовку залпа и ограниченная дальность стрельбы — недостатки существенные, но огромное разрушительное действие новых снарядов с лихвой их перекрывало.
Огневая мощь бригад тяжелой полевой реактивной артиллерии достигалась массированным залпом снарядами большой разрушительной силы. Взрываясь, такой снаряд оставлял после себя воронку семи-восьми метров в диаметре и до двух с половиной метров в глубину.
В мае 1943 года 2-я и 3-я гвардейские минометные дивизии вошли в состав вновь созданных артиллерийских корпусов прорыва. Эти дивизии предназначались в основном для разрушения узлов сопротивления в системе обороны противника. 2-я дивизия вошла в состав 7-го артиллерийского корпуса генерала П. М. Королькова, 3-я дивизия — в состав 2-го артиллерийского корпуса генерала М. М. Барсукова.
Отдельные полки М-13 и М-8 предназначались для поддержки и сопровождения наших войск в глубине обороны противника, его преследования и отражения контратак. Эти полки в руках общевойсковых и артиллерийских начальников являлись маневренным артиллерийским средством массированного огневого удара.
Такая организация и такое применение ГМЧ были продиктованы не только характером вооружения. Этого требовал переход наших войск к наступательным действиям:после Москвы и особенно Сталинграда стратегическая инициатива была на нашей стороне.
О том, какое значение придавалось формированию частей, вооруженных тяжелыми реактивными снарядами, свидетельствует приказ Ставки от 27 июня 1942 года, которым предписывалось всем начальникам центральных управлений Народного комиссариата обороны обеспечивать вне очереди формируемые тяжелые реактивные дивизионы кадрами, вооружением, автотранспортом.
Мы со своей стороны несли огромную ответственность за то, чтобы такая мощная ударная сила была использована разумно и эффективно, чтобы дорогостоящие снаряды не расходовались напрасно. Особенно опасны были ошибки в подготовке исходных данных для залпа. Вот почему, знакомясь с частями, я прежде всего интересовался полевой выучкой командного состава. К сожалению, мои опасения оправдались: оказалось, что полевая выучка кое у кого явно хромает. Особенно неблагополучно обстояло дело с ориентированием на незнакомой местности по карте.
Когда я спросил командира 2-й дивизии генерала А. Ф. Тверецкого, как подготовлен командный состав по стрелково-артиллерийскому делу, Александр Федорович пожал плечами, недоуменно посмотрел на меня, а потом, немного подумав, сказал:
— Считаю, что командиры дивизионов и батарей подготовлены неплохо. У всех есть боевой опыт, воюют не первый день. В каждом дивизионе имеются миниатюр-полигоны, проводятся тренажи, когда позволяет обстановка. Да к тому же в дивизию назначены лучшие артиллеристы.
— Давайте все же проверим, — ответил я ему. — Соберите командиров частей, дивизионов, начальников штабов. Пусть с собой имеют карты, планшеты и все необходимое для подготовки исходных данных.
Через час мы были на высотке, которую выбрали по карте. Показав офицерам, где условно проходит передний край, какие цели надо поразить и где находятся огневые позиции наших дивизионов, я приказал подготовить исходные данные для стрельбы.
Ориентироваться было сравнительно легко. С высотки открывалась широкая панорама. Вдали виднелся лес и отдельные рощи. У большого леса — деревенька. Хорошопросматривались овраги и мелкие речки, впадавшие в Оку. Словом, ориентиров было более чем достаточно.
Мы с Александром Федоровичем не спеша тоже подготовили данные — для сравнения. Еще в тридцатых годах я был начальником топографического отряда артиллерийского полка и потому имел хорошую практику в ориентировке на местности. И Тверецкий имел большой опыт. Поэтому для нас подготовить контрольные данные по карте не составляло особого труда.
Значение топографической карты в военном деле трудно переоценить. Топографическая карта на фронте помогает планированию и организации взаимодействия всех видов вооруженных сил в операциях, а в артиллерии и ракетных войсках она необходима для ведения точного огня и надежного обеспечения поддержки войск в бою. Карта позволяет заранее составить представление о характере маршрутов движения войск, о тех условиях, в которых придется вести бой и которые при этом надо непременно учесть, чтобы добиться успеха или предотвратить какие-либо неожиданности. Не иметь карты в бою — все равно что действовать вслепую, наугад.
