Начальник штаба генерал И. X. Баграмян посвятил свой доклад анализу сложившейся обстановки.
Прежде чем коснуться содержания доклада, должен сказать, что вполне согласен со следующими строками из воспоминаний маршала А. М. Василевского: "Одной из причин крупного поражения наших войск на юге весной 1942 г. был просчет Ставки и Генштаба в определении замысла противника и основных направлений его действий летом 1942 г."{60}.
Следует лишь добавить, что определенную роль в этом сыграли и доклады Военного совета Юго-Западного направления Ставке Верховного Главнокомандования об обстановке на юге страны.
Так, в одном из них сообщалось, что противник сосредоточивает восточное Гомеля и в районах Кременчуга, Кировограда, Днепропетровска крупные резервы со значительным количеством танков. Основная часть личного состава немецких танковых дивизий, как отмечалось далее, находилась в тылах в ожидании получения новых боевых машин. В докладе было сказано, что, в частности, в Полтаве сосредоточено до 3500 танкистов, т. е. экипажи на 1000-1200 боевых машин. Считалось также вероятным, что вражеское командование перебросит на советско-германский фронт с Запада до 45 пехотных дивизий, из которых примерно 15 будут направлены на юг, кроме того, ожидалось прибытие туда же до двадцати румынских, венгерских и итальянских дивизий.
Эти данные наводили на мысль, что противник готовился нанести сильный удар и на южном крыле советско-германского фронта. Там благоприятствовали такому замыслу и условия погоды, и характер местности, предоставлявший широкий простор для массового применения всех родов войск и всех видов боевой техники. Более того, как рассказывал мне уже после войны маршал И. X, Баграмян, весной 1942 г. ему как начальнику штаба Юго-Западного направления было доверительно сообщено, что, по оценке разведывательного управления Генерального штаба, сделанной на основе поступавших разведывательных данных, немецко-фашистские войска намеревались наносить удар летом 1942 г. не на московском, а на юго-западном направлении.
Факты показывают, что командование и штаб Юго-Западного направления, как и Ставка, не согласились с выводом разведывательного управления, хотя он подтверждался разведывательными данными, имевшимися в их распоряжении. 22 марта 1942 г. Военный совет направления в докладе Верховному Главнокомандующему о перспективах боевых действий на юге в весенне-летний период доносил следующее: "... Мы считаем, что враг, несмотря на крупную неудачу осеннего наступления на Москву, весной будет вновь стремиться к захвату нашей столицы.
С этой целью его главная группировка упорно стремится сохранить свое положение на московском направлении, а его резервы сосредоточиваются против левого крыла Западного фронта (восточное Гомель и в районе Брянск)...
На юге следует ожидать наступления крупных сил противника между течением р. Сев. Донец и Таганрогским заливом с целью овладения нижним течением р. Дон и последующего устремления на Кавказ к источникам нефти..."{61}
Таким образом, предполагалось, что немецко-фашистские войска нанесут два удара. И хотя отмечалось, что на южном участке фронта противник сосредоточивал крупные силы, но почему-то главным направлением считалось московское.
Подобный характер носил и доклад И. X. Баграмяна на вышеупомянутом заседании Военного совета Юго-Западного направления в конце марта 1942 г.
На фронте от Белгорода до Лозовой, гласил доклад, оперативное построение войск 6-й немецкой армии в ходе наших активных действий приведено в сильное расстройство. Нет ни одной пехотной или танковой дивизии, которая бы компактно занимала оборону на определенном участке фронта. Израсходованы оперативные резервы. В ходе боевых действий в районе Харькова противник вынужден перебрасывать на это направление отдельные полки, батальоны и даже роты с менее активных участков фронта, формировать из них боевые группы и затыкать ими образовавшиеся бреши в линии фронта.
Докладчик привел ряд примеров. Так, сказал он, части и отдельные подразделения 158-й пехотной дивизии действовали на курском, белгородском и харьковском направлениях, а части 79-й пехотной дивизии - на белгородском, харьковском и красноградском. Отдельные части и подразделения указанных дивизий вошли в две дивизионные боевые группы, из которых одна обороняла южные подступы к Харькову, а другая - красноградское направление. Из десяти пехотных дивизий, противостоящих войскам Юго-Западного фронта, восемь раздерганы по полкам и батальонам. Это настолько затруднило управление и снабжение всей группировки противника в целом, что ее командование даже при непродолжительном затишье, вероятно, предпримет меры для устранения перемешивания частей.
Вывод из всего этого был следующий: харьковская группировка противника не могла начать активных боевых действий до прибытия значительного пополнения личным составом и материальной частью, восстановления оперативного построения войск и подхода крупных оперативных резервов.
Далее генерал Баграмян детализировал высказанное перед этим маршалом Тимошенко убеждение в том, что лишь с наступлением тепла противник начнет активные действия. Начальник штаба сообщил, что, по данным, поступившим из различных источников, противник начал сосредоточение резервов, в том числе значительного числа танков. Речь шла об уже упоминавшихся районах восточное Гомеля, а также Кременчуга, Кировограда и Днепропетровска. Это со всей очевидностью раскрывало его намеренно предпринять весной решительные наступательные действия. Тот факт, что враг готовил наступление с решительными целями, явствовал также из показаний пленных, причем последние держались теперь, в отличие от зимнего периода, так же нагло и самоуверенно, как в начале войны, когда им обещали "блицкриг".
Замечу, что в те последние дни марта, когда происходило описываемое заседание Военного совета Юго-Западного направления, немецко-фашистское командование уже разработало оперативно-стратегические планы летней кампании. Они были окончательно одобрены Гитлером в подписанной им несколько дней спустя, 5 апреля, директиве No 41. В ней говорилось: "...Мы должны снова овладеть инициативой и навязать свою волю противнику, как только это позволят условия погоды и местности...."{62}.
Правильно предугадывая наступательный характер планов немецко-фашистского командования на лето, штаб Юго-Западного направления менее успешно определил направление и масштабы ближайших действий врага. Предполагалось, что противник будет наступать на двух важнейших стратегических направлениях.
Первым из них, как и прежде, считалось московское. Там, как ожидалось, немецко-фашистское командование, несмотря на поражение своих войск зимой 1941/42 г., могло нанести новый удар с целью захвата столицы нашей Родины. Наряду с фронтальными ударами по войскам Западного фронта ожидались обходные маневры крупных танковых и механизированных сил с юга и юго-востока для выхода на Волгу в районе Горького с целью изоляции Центрального промышленного района от Среднего Поволжья и Урала.
