Через месяц после начала военных действий ученый опубликовал статью «Современный взгляд на войну и смерть». В частности, в ней он высказал мысль о том, «что в глубине никто не верит в собственную смерть». Идеи о роли смерти в психологии человека Фрейд продолжил развивать в работе «По ту сторону принципа удовольствия», вышедшей в 1920 году. В ней ученый внес в свою структуру влечений новый важный элемент – инстинкт смерти. Все инстинкты, согласно точке зрения, изложенной в работе, являются следствием двух «первичных позывов»: стремления к жизни (Эрос) и стремление к смерти (Танатос)[15].
В начале 1920-х годов, возможно под влиянием недавней войны, ученый также уделял много внимания психологии масс. Этому вопросу он посвятил несколько работ. Среди них нужно назвать сочинения «Тотем и табу», «Коллективная психология и анализ "Я"». В этих работах Фрейд развивает тему соотношения индивидуального сознания и массовой психологии, создает своеобразную психоаналитическую культурологию.
После окончания войны возобновились Международные психоаналитические конгрессы. Первый из них, Венгерский, собрал всего 42 участника, но на последующих было многолюднее. Фрейд вновь разъезжал по всей Европе, посетил с лекциями США. В 1922 году в Берлине состоялся седьмой конгресс. На нем присутствовало 256 участников. В своем докладе Фрейд поведал о новом и важном теоретическом обосновании. Свои идеи он подробно изложил в следующем году в работе «"Я" и "Оно"», по праву считающейся одним из важнейших сочинений ученого. Он выделил три элемента психики, между которыми происходит постоянная борьба: «Оно», «Я» и «Сверх-Я». «Сверх-Я» сосредотачивает в себе социальные нормы и правила поведения и формируется в детстве, под влиянием авторитета родителей. «Оно» – бессознательные влечения, «кипящий котел инстинктов». О третьем же элементе Фрейд писал: «<…> Я, движимое Оно, стесненное Сверх-Я, отталкиваемое реальностью, вынуждено прилагать все свои усилия для гармонизации отношений между этими тремя "хозяевами"».
В апреле 1922 года Лондонский университет, вместе с Еврейским историческим обществом, организовал символические чествования пяти величайших еврейских философов, и если нам было нелегко выбрать десять героев для нашей книги, то можно представить, насколько трудно пришлось организаторам торжественных докладов. Ведь они имели дело с древним и культурно очень богатым народом. Тем не менее, Фрейд вошел в эту символическую пятерку, наряду с Филоном, Мемонидом, Спинозой и Эйнштейном.
Болезнь и смерть
В апреле 1923 года Фрейд заметил на внутренней стороне челюсти справа от нёба новообразование. По совету знакомых врачей он решил сделать операцию. Анализ удаленной опухоли показал рак. По всей видимости, заболевание развилось из-за пристрастия Фрейда к сигарам. При этом во время первой операции удалили недостаточно тканей, и было необходимо повторное вмешательство. В октябре состоялись еще две очень тяжелые операции, в результате которых была удалена большая часть правой верхнечелюстной кости, часть нижнечелюстной кости, правая сторона нёба, слизистая оболочка рта и языка. Затем Фрейду пересадили часть кожи на челюсти и установили протез. Через месяц – новая операция: удалена еще часть нижнечелюстной кости и мягкого нёба.
Операции прошли относительно благополучно, но нужно было подобрать удобные протезы, что никак не удавалось. Кроме того, вновь и вновь образовывались новые предраковые ткани, которые либо удаляли, либо лечили весьма болезненными методами. Конечно же, жизнь больного была мучительной, но он проявлял большое мужество. Осенью 1928 года постоянным врачом ученого стал Макс Шур. Во время первого визита Фрейд, в частности, сказал Шуру: «Обещайте мне еще одну вещь: когда придет такой момент, вы не заставите меня бесполезно страдать». Учитывая то, с какой готовностью Фрейд соглашался на все новые и новые операции, это заявление нельзя назвать малодушным. Тем не менее, мысли о дальнейшей бессмысленности мучений то и дело посещали ученого. Осенью 1930 года в возрасте 95 лет умерла его мать (отец умер много раньше, в 1896 году). Фрейд писал: «Я не имел права умереть, пока она была жива, теперь у меня есть это право. Так или иначе, ценности жизни существенно изменились в глубинах моего сознания».
Однако жизнь, как бы мучительна она ни была, продолжалась. Фрейд продолжал писать и публиковать свои сочинения. В 1925 году увидела свет небольшая книга «Моя жизнь и психоанализ». В 1926-м – «Торможение, симптом и тоска». В 1927-м – книга о роли религии «Будущее одной иллюзии». В 1930-м – «Трудности цивилизации», где рассматривалась роль коллективной психологии в будущем цивилизации. В 1932 году – семь «Новых сообщений о психоанализе». В 1937-м Фрейд написал две части эссе «Моисей как человек, исторический роман». В 1939 году, уже находясь в Англии, ученый написал третью часть этого эссе, вышедшего позже под названием «Моисей и монотеизм». Все это время он мог есть, пить и даже курить только с большим трудом и преодолевая мучительные боли. Фрейд постоянно встречался с врачами, переносил операции, болезненные процедуры и продолжал писать.
Но что же заставило тяжело больного 84-летнего человека покинуть свой дом и отправиться в другую страну? В 1933 году к власти в Германии пришли нацисты. 11 мая 1933 года в Берлине жгли книги еврейских авторов. Сочинения Фрейда бросали в костер со следующими словами: «Против преувеличенной оценки души и половой жизни – во имя доблести человеческой души – я предаю пламени писания Зигмунда Фрейда!» На известие об этом Фрейд отреагировал словами: «Какого прогресса мы достигли! В Средние века они сожгли бы меня самого, а теперь удовлетворяются сожжением моих книг». Он жестоко ошибался.
Несколько лет Фрейд и его семья провели относительно спокойно. Друзья неоднократно предлагали им покинуть Австрию, но Фрейды отказывались. Но в марте 1938 года хрупкое благополучие семьи было разрушено. 11 марта немецкие войска оккупировали Австрию, а уже 15 марта группа из службы безопасности ворвалась в квартиру Фрейда и перерыла все в поисках ценностей. В этот же день был арестован сын Фрейда Мартин. Правда, его сразу же отпустили. Впоследствии Мартина неоднократно вызывали в гестапо для допросов. Через неделю с обыском явились уже гестаповцы и увели с собой дочь Анну, которая провела в гестапо целый день.
Конечно же, теперь Фрейды мечтали о возможности покинуть Вену. Но для этого требовалась выездная виза, получить которую было непросто. Понадобилось дипломатическое вмешательство Рузвельта и Муссолини, чтобы семейству, отец которого был почетным гражданином Вены, разрешили покинуть столицу. В мае начался исход. Фрейды в несколько этапов покинули Австрию. Сам ученый не мог уехать, пока его имущество не было оценено и не был уплачен соответствующий налог. Сумма составила 31329 рейхсмарок. Но счета Фрейда были арестованы, и заплатить он не мог. На помощь пришла одна из его пациенток. Впоследствии ученый вернул ей долг. Перед отъездом Фрейду предложили подписать документ о том, что власти отнеслись к нему «со всем уважением и вниманием, положенным <…> научной репутации». Смертельно больной старик сохранил в себе достаточно иронии, чтобы сделать небольшую приписку: «Я могу сердечно порекомендовать гестапо любому».
