«К примеру, я делал одну сцену на автобусной остановке, на которой провел несколько лет моей жизни в ожидании автобуса, чтобы добраться до школы, — объяснял Стинг. — Я помню, как ждал автобус по утрам и думал, что же мне делать со своей жизнью. Если бы я знал двадцать лет назад, что я вернусь сюда, чтобы сниматься в кино, со мной бы просто случился обморок.»
Стинг был преисполнен благоговения, играя вместе с Томми Ли Джонсом, который стал внезапно знаменитым после картины о казненном убийце Гэри Гилморе, поставленной по одной из самых любимых книг Стинга «Песня палача», написанной Норманом Мейлером.
Другой звездой в фильме «Бурный понедельник» была актриса Мелани Гриффит, бывшая жена звезды фильма «Порок Майами» Дона Джонсона. Гриффит вела себя в стиле и духе голливудских звезд сороковых и пятидесятых годов, которые, бывало, тянули за собой вереницы лимузинов и трейлеров. Эти двое не стали особенно близкими друг другу, и Стинг жаловался, что Гриффит абсолютно не может расслабиться, после того как камеры прекращают работать.
Один член съемочной группы вспоминал позже: «Стинг и Мелани были полными противоположностями. У нее был огромный трейлер, в то время как Стинг был более чем счастлив потолкаться со всеми вместе. Ей в трейлер приносили особую пищу, а он сидел со всей группой и дружески болтал за завтраком.
Когда Стинг предположил, что Мелани стоит присоединиться к нему за завтраком, чтобы разделить пищу, привезенную специальным грузовиком, вся съемочная группа видела, как она повернулась к Стингу и сказала: «Я так не думаю». И порывисто удалилась.
Кроме тёплых чувств при посещении мест, знакомых с детства, Стинг испытывал тревогу и озабоченность. Он нанёс визиты во все школы, которые посещал подростком. «Я въехал в ворота моей классической школы и испытал то же самое противоречивое чувство, которое у меня было, когда я, бывало, опаздывал или не делал домашнего задания», — вспоминал Стинг позже.
Он также регулярно посещал больную мать. Она была уже на пороге смерти от рака, который изрешетил все ее тело, но продолжала бороться с ним, как только могла. Каким-то образом Стингу удалось создать прекрасную актерскую игру, несмотря на эмоциональное смятение, вызванное зрелищем постепенного угасания матери.
«Бурный понедельник» многим напоминал другой шумно встреченный британский фильм о гангстерах всех времен — «Долгая добрая пятница» с Бобом Хоскинсом и Хелен Миррен в главных ролях.
Стинг пояснял тогда: «Одной из тем нашей картины является попытка совершить насилие над городом всякими дельцами и спекулянтами, что фактически уже произошло в Ньюкасле».
В фильме Стинг говорит с сильным акцентом «Джоди». «Я делал историю жизни для человека, которого играю, так что я чувствовал, что знаю его. Я надеюсь, что совершенствуюсь в актерском мастерстве, потому что играю с хорошими людьми. Я думаю, что роль сработала, но я не смотрю на нее как на свою карьеру, чтобы играть только тип «Джоди». Я определенно не хочу стать профессиональным «Джоди»».
Во время одной встречи с репортером с целью рекламы «Бурного понедельника» Стинг сделал интригующее замечание, когда его спросили, как же он умудрился поддерживать свою карьеру рок-звезды на столь высоком уровне и в то же время быть актером: «Я устал, но я нахожусь в хорошей форме. Я не думаю, что есть какая-то альтернатива этому образу жизни, кроме смерти».
Во время съемок «Бурного понедельника» Стинг обнаружил себя в знакомой обстановке ночного клуба Джулис», после того как позвонил своему старому другу «Джоди» Джону Харкеру и устроил там встречу за стаканчиком спиртного. Харкер был удивлен, увидев мультимиллионера, рок-звезду среди всех этих неизвестных личностей в баре стоящим в очереди целых полчаса, чтобы попасть вовнутрь. И только позже он понял, что все это было, вероятно, важной подготовкой Стинга к роли в фильме.
Стинг был на Монсеррат, записывал свой новый альбом, когда умерла его горячо любимая мать Одри. Он как раз почти закончил партию в бильярд с одним из коллег, когда раздался звонок; звонил его брат Фил. «Сейчас уже все в порядке, действительно это так. Ей уже больше не больно», — он пытался успокоить своего потерявшего от горя рассудок брата, но оба разразились рыданиями по телефону.
Стинг положил трубку и пошел к себе в комнату, где просидел несколько часов на кровати, размышляя. Никто не осмелился побеспокоить его.
…После того как ей сказали, что ей остался только месяц жизни, Одри боролась с болезнью два года. Она никогда не теряла присущего ей чувства юмора, и в глазах Стинга она оставалась блистательной женщиной до самого конца. Позже Стинг пытался объяснить влияние своей матери, говоря: «Я в буквальном смысле получил музыку от моей матери. Это она поощряла меня играть на гитаре, это она слушала мою игру».
Затем он добавил: «И в то же время именно она делала мою жизнь напряжённой. Я был первым ребенком, и я думаю, что первому ребенку мужского пола приходится нести большую психологическую нагрузку — больше, чем другим детям, потому что это как бы любовной роман».
Спустя годы Стинг написал «Прокаженное сердце» специально для своей матери. Эта песня пришла к нему после еще одного странного сна, во время которого он почувствовал, что она разрезает его ножом.
«Она была очень сильной в символическом смысле — «очень фрейдистской» матерью. Я всегда ощущаю ее присутствие. Я чувствую близость к ней как никогда раньше. Она была втиснута в это тело, которое было для нее бесполезным в течение последних двух лет, а у нее был такой свободный дух, что смерть стала для нее избавлением».
* * *
С некоторых пор Стинг стал более избирательным по отношению к своим ролям в кино. Например, отказался от картины, потому что сам ее сценарий (сниматься она должна была в Зимбабве) не занял достаточно жесткой позиции против апартеида. Певец должен был сниматься в «Испорченном уикенде» с женой Спилберга — Эми Ирвинг.
В июле 1987 года Стинга пригласили поучаствовать в ежегодном умбрийском джазовом фестивале, почётным гостем которого был известный семидесятипятилетний композитор, пианист и аранжировщик Гил Эванс.
Это приглашение, без сомнения, заставило кое-кого из приверженцев чистого джаза в удивлении поднять брови: здесь находились Майлз Дэвис, Кэб Колловей и Винтон Марсалис. Эванс попросил Стинга присоединиться к нему, после того как они встретились за кулисами в легендарном клубе «Ронни Скотт» в Сохо, в Лондоне.
Громовые аплодисменты тридцати пяти тысяч человек раздались в адрес Стинга и его наиболее известных композиций, и затем продолжали поддерживать его, словно мощная ритмическая линия на ударных. Это был вечер, который он никогда не забудет. Он оставил печаль о матери где-то позади себя и играл для удовольствия и успокоения собственного сердца.
