шампанского. И вот так получилось, что в торговом обороте водка составляла 26 процентов. А себестоимость водки при монополии государства была копейки. Это же была прямая обдираловка народа и спаивание людей. А мы взамен государству заготавливали и отправляли более миллиона кубометров ангарской древесины, которая в основном шла на экспорт, и перерабатывали на сплаве несколько миллионов кубометров еще чужого леса из соседних районов по рекам Ангаре и Тасеевой. Мы давали золото и сурьму, периклаз и живицу, и если все подсчитать, то государство всегда было у нас в долгу. Но кто мог это сказать открыто, когда каждому из нас внушали: «если не хотите кормить и вооружать свою армию, то будете кормить чужую». Отечественной войной уже была научена каждая семья. И второе. За счет нас, горемык, жили и национальные республики СССР и страны так называемой народной демократии и развивающиеся страны, севшие после войны нам на шею. И мы все это понимали и знали, но раз руководство страны так делает, значит так надо!
Но и внутри нашего края тоже была диспропорция в сторону предпочтения краевого центра. Все руководители краев и областей в первую очередь хотели сделать краше свой центр, и вот так постепенно шло разорение и опустение сел и деревень, народ шел в город, особенно молодежь. Да и разве можно было ее закрепить, например, в нашем районе? Ведь вся промышленность была строго ориентирована на сырьевые отрасли, кроме геологии и сельского хозяйства, но и те требовали уже готовых специалистов. У нас совершенно не развивалось машиностроение, глубокая переработка леса, его везли от нас кругляком. А сколько можно иметь инженеров на лесозаготовках или на дражном флоте? Не стало в последние годы металлургии. В нашем районе, по сравнению с окружавшими нас сельскими районами, обстановка с закреплением молодых кадров была более терпимой. Но все равно убыль населения шла за счет оттока из района молодых людей, а потом они приезжали только в гости. Вот таким образом город Красноярск разрастался, а села, поселки из глубинки постепенно погибали. И это считалось естественным процессом, никто публично не жаловался на наших общих краевых мероприятиях, потому что это был бесполезно.
Районные руководители часто встречались со своими соседями, коллегами, перенимали опыт, знания, дружили и помогали друг другу. Образовались своеобразные содружества по районам. Мы, например, долгое время дружили со своими соседями, кроме Северо-Енисейского, еще с Богучанским и Енисейским районами, соревновались, подписывали коллективные договоры, ездили друг к другу с делегациями. Первый был нам близок по роду деятельности, связанной с горной промышленностью, второй был центром лесозаготовительной промышленности в Приангарье. В нем, в Богучанском районе, росло число новых леспромхозов, и он по лесозаготовкам занимал первое место в крае и, наверное, во всем Советском Союзе.
Наши коллективы постоянно поддерживали связь, и мы, первые секретари, поддерживали личные связи и дружбу. Особенно с Михайловым Александром Алексеевичем – наша дружба продолжалась до его кончины. Он после Богучан стал работать первым секретарем Игарского горкома, а потом перешел на хозяйственную работу начальником управления лесного хозяйства Красноярского края.
Владимир Михайлович Соколов, первый секретарь Енисейского райкома, в кежемских районных партийных органах стал работать гораздо раньше нас. Он участник обороны Москвы, но по образованию гуманитарий, и его карьерный рост сдерживался до 1965 года. Потом он был переведен первым секретарем Курагинского райкома, вышел на пенсию.
Тесные дружеские отношения у меня складывались и с Александром Григорьевичем Клименовым, ставшим потом первым секретарем Северо-Енисейкого райкома партии.
Наши встречи обычно проходили в Красноярске, лишь с Михайловым мы иногда договаривались встретиться на границе районов у речки Верхняя Ослянка, притока Ангары, где можно было не только поговорить, но и половить хариуса. В Красноярске мы обязательно встречались один раз в три-четыре месяца на пленумах крайкома, потом я туда стал приезжать чаще, когда был избран депутатом Красноярского совета народных депутатов по Бельскому избирательному округу. Раньше в этом избирательном округе были депутаты в основном из Красноярска – Граков и Пономаренко, и наконец стали избирать местного.
Каждая такая командировка в Красноярск по сроку была рассчитана на четыре дня. Первый день заезд, ознакомление с обстановкой в крае, работа в постоянных комиссиях крайисполкома. Второй день уходил на работу пленума или сессии, встречу с нужными людьми, в обычные дни с которыми встретиться бывает трудно, ведь на эти мероприятия приезжали руководители всех рангов. Обычно этот рабочий день заканчивался поздно. После пленума или сессии крайсовета первым секретарем или председателем крайисполкома собиралось рабочее совещание для накачки и инструктажа, что надо делать после принятых решений на пленуме или сессии, то есть практическая сторона, потом идешь в гостиницу усталый, только чтобы поесть и крепко уснуть. На третий день встречи с краевыми организациями по решению массы вопросов, необходимых для района, – это и организационные, и хозяйственные, и снабженческие. В этот день уже краевые организации работали на нас, и не дай бог кто-то из краевых чиновников не примет кого-то – ему дальше не сидеть на своем месте. На четвертый день – отъезд домой.
И все эти годы как-то получалось, что мы не могли сходить в театр или посетить другое культурное мероприятие. Вечером, уставшие от беготни по городу и заседаний, втроем – А.А. Михайлов, В.М. Соколов и я – собирались в ресторане и неторопливо вели беседы. И каждый раз при встрече намечали, что в следующий приезд обязательно сходим в театр или на концерт. Так все время только собирались, но дальше этого не шло.
Сельское хозяйство в стране всегда оставалось сложным производством, и крайком много раз проводил заседания расширенного состава партийно-хозяйственного актива, приглашая на них специалистов сельского хозяйства. Однажды первый секретарь теперь уже Курагинского района В.М. Соколов привез на заседание актива сразу трех женщин – доярку, свинарку и зоотехника. После заседания они попросили его сходить с ними в ресторан. Соколов посчитал, что будет удобнее, если в компании будут и другие мужчины, и пригласил меня с А. Михайловым. Так как от районов не было других представителей, мы решили поддержать Соколова и пошли с ним. Хорошо отдохнули, женщины были молодые, красивые, веселые, в общем, вечер провели хорошо. На другой день, как нам потом рассказал Соколов, у этих женщин их знакомые поинтересовались, как они провели вечер с партийными секретарями. Одна из них откровенно высказалась: много пили, ели, танцевали, думали, что их позовут в постель – у каждого были одноместные номера в гостинице, – а они поблагодарили за компанию, пожали руки и расстались. Но что с них возьмешь, с
