Начиная с движения, проводившегося под лозунгом «За социалистическое воспитание» или «За воспитание в духе социализма», очень многие научились прекрасно прижимать и репрессировать неугодных, очень многие все время оказывались в положении людей, которые подвергаются упорядочению; и стиль работы совершенно испортился; отношения между людьми стали напряженными. Да что там толковать, что все вы, дескать, начальники, один поменьше, другой побольше, но на вас лежит ответственность и так далее; теперь все мы стали идущими по капиталистическому пути, ведь так? А все те, кто идет по капиталистическому пути, должны носить высокие колпаки, должны выходить на подмостки и стоять там, подвергаясь критике, становясь объектами борьбы; причем колпаки надевают тоже в зависимости от того, большой ты начальник или поменьше.
Вот я, например, бригадир производственной бригады, и у нас в деревне Хуажун являюсь самым маленьким из идущих по капиталистическому пути. Вот мне и сделали колпак небольшой из жестяного рупора, из матюгальника, который обернули белой бумагой, вот и получился высокий колпак; я не хотел его надевать, но ведь бунтари разговаривают без церемоний; они просто-напросто отлупили меня.
– А что же ваш уездный секретарь парткома?
– Секретарь уездного парткома, конечно же, пользуется «особыми привилегиями». Тут взяли металлический цин, то есть древний ударный музыкальный инструмент в виде пластины, изогнутой углом, да весом более десяти цзиней (более пяти килограммов. – Ю.Г.), и из него-то и смастерили колпак на голову самому крупному в уезде из идущих по капиталистическому пути. У него от этой тяжести лопнула кожа на голове, смешались и горячая кровь, и холодный пот, а эти бунтари еще и потешались над ним!
– Да ты не преувеличиваешь ли? – Мао Цзэдун уже не улыбался.
– Да вы, по-видимому, все еще опасаетесь того, что я говорю неправду?! Репрессиям подвергают и тех, кто является чиновником, и тех, кто чиновником не является; им тоже бежать некуда. В большой производственной бригаде Лунцин есть один простодушный честный крестьянин. Он происходит из низших слоев середняков, из бедных середняков. Так вот, еще несколько лет тому назад у него было и что надеть на себя, и что поесть. У него были жена, дети, семья. А повстречавшись с кем-либо, он все благодарил Мао Цзэдуна за это счастье. Уж не знаю откуда, но взяли такую моду, что если ты предан председателю Мао, то должен наклеить у себя в доме на стену портрет председателя Мао. И вот он побежал на улицу, купил очень большой портрет председателя Мао и повесил в парадной горнице. Откуда же ему было знать, что сильным порывом ветра этот портрет порвет. Вот тогда его и сделали новым объектом классовой борьбы, объявили активно действующим контрреволюционером; его обвинили в том, что он не питает должных чувств к председателю Мао. Красногвардейцы взяли у него дома циновку, скатали из нее длиннющий колпак, надели ему на голову, а его самого связали джутовой веревкой и гоняли по деревне.
Затем были получены по административной линии указания, согласно которым во всех семьях разбили семейные божества, разгромили ниши для богов, разломали святые таблички с их именами, святые изображения, посвященные матерям и отцам, и велели в каждом доме, в каждой семье создать особое место, подставку, помост или алтарь для драгоценных книг; на этот алтарь полагалось водрузить портрет Мао да добавить к нему «Избранные произведения» председателя. Причем эти алтари для драгоценных книг следовало создавать и в домах тех людей, которые уже находятся на пенсии, охвачены системой обеспечения[9], а также в домах, где живут слепые. Каждому человеку было вменено в обязанность изучать и применять содержание этих книг во всех случаях в жизни.
Далее Хэ Фэншэн рассказал Мао Цзэдуну о том, что крестьяне больше всего боятся требований наизусть произносить вслух выдержки из произведений Мао Цзэдуна. Однако им приходится, прежде чем начать любое дело, сначала громко на память цитировать эти выдержки. Когда приходишь на осмотр к врачу, то надо сначала сказать наизусть: «Следует спасать от смерти, помогать раненым, осуществлять революционную гуманность». Когда совершаешь торговую сделку, то надо сначала на память произнести следующие слова: «Бороться с эгоизмом, критиковать ревизионизм». Перед едой надо сказать: «Экономить, жестко экономить». Перед заседанием или митингом или перед распределением трудовых единиц надо сказать: «Если не подметать, не сметать пыль, то сама собой она не исчезнет». Кое-кто, вступая в ссору, говорит: «Революция – это не приглашение гостей на обед; тут нельзя быть таким же вежливым и обходительным»… Одним словом, куда бы вы ни шли, что бы вы ни делали, сначала следует произнести на память цитату из трудов Мао Цзэдуна, а если вы этого сделать не сможете, то вас накажут, и чем больше вас наказывают, тем труднее дается вам заучивание этих цитат…
Хэ Фэншэн сказал:
– Я всегда делал все открыто и ничего не творил тайком. Во-первых, я не создал алтарь для драгоценных книг; во-вторых, я не купил гипсовый бюст (Мао Цзэдуна. – Ю.Г.). Хотя драгоценных книг мне выдали комплект, но прочитал я из них мало; очень многие иероглифы мне неизвестны. Вот это изречение о необходимости служить народу мне нравится. Я его ношу с собой.
Хэ Фэншэн также рассказал Мао Цзэдуну о том, что повсюду в последнее время разрушают то, что именуют «четырьмя старыми вещами», а душа у людей из-за этого болит. Ведь разрушают то, что накопили предки, антикварные вещи. Все это причисляют к категории четырех старых вещей. Уничтожают картины, на которых изображены дракон и феникс, устремившиеся к солнцу, или нарисованы птицы, летящие по направлению к фениксу. Жгут в костре новые шелковые картины с изображением пары фениксов, которые обращены к солнцу. В покрывалах с постелей перетаскивают зерно. Крестьяне глубоко переживают все это. Вышитые туфельки, подкладку, нижнее белье – все это выставляют на выставках, как четыре старых вещи. А в деревне Чжуцыкоу одеколон, крем для лица считают предметами, которыми пользуются в буржуазной жизни, и бросают их в реку. Жалко, что все это идет прахом.
Мао Цзэдун в заключение их длинной беседы сказал Хэ Фэншэну:
– Решение о великой культурной революции принял ЦК на своем заседании. Первоначально мы лишь думали сбить с чиновников спесь, выбить чиновничий дух из небольшого числа руководящих кадровых работников. Но мы никак не думали, что эффект и воздействие будут такими большими и широкими. ЦК партии надо будет принять соответствующие меры. Любая политическая партия, любой человек в работе не застрахованы от ошибок. В таком же положении находится и ЦК партии. Он тоже может совершать ошибки. А когда партия совершает ошибки, их тоже надо исправлять. Вам там не подобает надевать на людей высокие колпаки. – Затем Мао Цзэдун добавил: – Все, о чем ты рассказал, очень важно. Боюсь, что если бы даже я и премьер Чжоу Эньлай и спустились в низы и не встретили бы при этом тебя, Хэ Фэншэна, то никто бы нам и не представил такую правдивую картину.
