- Что там нового?
- Тяжелые бои с карателями. На аэродроме собралось много раненых, а я сегодня вывез только двадцать человек, больше взять не мог. Сам знаешь, площадка там короткая, еле-еле поднял машину. Партизаны обижаются; мало летаем к ним с посадкой. Доложил об этом полковнику Нестерцеву, он приказал завтра снова лететь, отвезти боеприпасы и заодно вывезти остальных раненых.
Глядя в усталые глаза Бориса Тоболина, я невольно подумал, что помимо конкретной помощи партизанам мы еще выполняем роль их "полпредов". Не доложи Тоболин полковнику Нестерцеву о положении у партизан - кто знает, может, и не состоялся бы его второй полет на ту же площадку.
Как-то в апреле 1943 года к нам на аэродром приехал командир авиадивизии полковник В. Е. Нестерцев. Вслед за его машиной грузовики прибуксировали две 45-миллиметровые пушки. После обычного доклада летчики и техники, находившиеся в это время на стоянке самолетов, окружили необычный кортеж, с любопытством рассматривали орудия, гадая, к чему нам привезли артиллерию.
- Когда вооружим своих "иванушек" такими штукенциями, ни один "мессер" к нам не подойдет,- поглаживая ствол новенького орудия, пошутил Михаил Кучеренко.
- Где же мы такую пушку на самолете пристроим? - не поняв шутки, серьезно спросил борттехник Саплев.
- Как где? Установим в фюзеляже. Стрелять будете вы, бортовые техники,через иллюминаторы. - И Кучеренко, не выдержав, рассмеялся.
- А может быть, действительно, удастся разместить орудия на самолете? сказал Нестерцев. - Давайте попробуем. Стрелять из них вы не будете, а вот доставить их партизанам придется.
Не прошло и часа, как пушки, хотя и с трудом, были погружены в два транспортных самолета с большими грузовыми дверьми. Техникам пришлось немало потрудиться, чтобы надежно закрепить пушки.
Один из этих самолетов был мой, и в тот же вечер мы с пушкой и боеприпасами на борту вылетели в Кожушки к Ковпаку.
Долетели спокойно. После посадки высадили борттехника для сопровождения самолета, чтобы не зарулить в какую-либо яму, как это случилось с Тишко. Благополучно зарулив на стоячку, где нас уже ждали партизаны, выключили моторы.
- Что привезли, соколы?
- Пушку и снаряды к ней.
Поднявшись на борт, партизаны с большим интересом стали рассматривать орудие. Пока мы решали, как удобнее и проще спустить его на землю, к самолету подошел сам Сидор Артемьевич Ковпак.
- Говорят, пушку привез, майор. Небось тоже без колес, как Масленников? - сдержанно и сухо спросил меня Ковпак.
До нас в соединение Ковпака летал летчик В. И. Масленников, и чтобы отвезти не одну пушку, а сразу две, с них сняли колеса - иначе орудия не вмещались, и на первых порах Сидор Артемьевич был в обиде.
- Зачем же без колес, Сидор Артемьевич? На колесах.
- Тогда молодец. Спасибо! - обрадовался Ковпак и крепко пожал мне руку. - Понимаешь, ну что мне делать с пушкой без колес? С ней не сделаешь маневра, как пулемет ее на себе не понесешь. Да и показать ее людям - один срам, никакого вида, какая же это артиллерия? И шутники засмеют, скажут: "Видать, ковпаковцы откуда-то драпали, даже колеса от артиллерии потеряли",пошутил Сидор Артемьевич, и вдруг забеспокоился:
- Угостить бы вас чем-нибудь надо.
- Спасибо, пора лететь. До рассвета времени маловато, да вот и повозки с ранеными подъехали.
- Ну что ж, одобряю, дело прежде всего. Угощаться будем, когда победим, после войны. Прилетай в другой раз, рады будем,- протягивая мне руку, сказал он на прощанье...
На рассвете встречавшие нас санитарные машины одна за другой увозили раненых партизан в московские госпитали.
Наибольшее количество полетов к партизанам было Выполнено нами весной 1943 года. Это было вызвано подготовкой операции "Концерт".
В ночь на 3 августа партизанские отряды и местное население Белоруссии, Калининской, Смоленской, Ленинградской и других областей одновременно вышли к железным дорогам и стали подрывать рельсы, разрушать мосты, уничтожать линии связи. К концу августа было подорвано и повреждено более 170 тысяч рельсов. К моменту завершения "рельсовой войны" перевозки вражеских военных грузов по железным дорогам сократились до 40 процентов. Помимо "рельсовой войны" белорусские партизаны вели войну "шоссейную" и "водную". На минах, установленных на шоссейных дорогах, подрывались вражеские танки, бронемашины, автомобили. Местное население приводило в негодность грунтовые дороги, устраивало завалы, минировало их, разбирало мосты. Полесские партизаны устанавливали на реках мины, подрывали пароходы и уничтожали их команды.
Для охраны своих коммуникаций и борьбы с отрядами народных мстителей гитлеровское командование вынуждено было отвлекать большие силы. К лету 1943 года белорусские, смоленские и брянские партизаны сковали в боях до 190 тысяч вражеских солдат и офицеров. Только за июль сорок третьего года белорусские партизаны пустили под откос 761 вражеский железнодорожный эшелон. Таков был их вклад в победу Красной Армии под Курском и в последующих ее наступательных операциях лета 1943 года.
Личный состав нашего полка внес свой посильный вклад в боевые успехи партизанского движения. В совместной борьбе пролита кровь наших летчиков, наши боевые товарищи покоятся в братских могилах рядом с боевыми братьями-партизанами.
О результатах нашей работы лаконично сообщают строки архивных документов:
"12-й гвардейский Гатчинский ордена Суворова III степени авиаполк АДД (бывший 103-й ап ДД) в интересах партизанского движения с 1 июня 1942 года по 1 января 1945 года совершил более 500 боевых самолето-вылетов. За это время сбросил партизанам 308 тонн груза, 198 парашютистов, доставил с посадкой на партизанских аэродромах 22,5 тонны боеприпасов и вооружения и 20 человек руководящего состава, вывез из партизанских отрядов 218 человек тяжелораненых и 2,9 тонны ценного груза" [Архив МО, ф.103-го и 12-го гвардейского авиаполков ДД, д.596, лл.5-6]. 3-й Брянский авиакорпус дальнего действия совершил 1611 вылетов к партизанам. Таким образом, на наш полк приходится почти треть всех полетов в интересах партизанского движения, совершенных АДД в годы войны. (Всего советские летчики в военные годы сделали свыше 109 тысяч полетов к народным мстителям.)
НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ
В конце сентября я был дежурным по полетам на аэродроме в Монино. При вылете самолетов на боевые знания на старте присутствовали член Военного совета авиации дальнего действия генерал-лейтенант авиации Г. Г. Гурьянов и начальник штаба АДД генерал-майор авиации М. И. Шевелев. Когда все самолеты улетели и на аэродроме на некоторое время наступило затишье, генерал Шевелев подозвал меня к себе.
