— Спасибо, капитан, но и тебя я должен поздравить — надо иметь много смелости, чтобы раз или два в неделю выходить в море на этом гробу.
Он смеется.
— Да! Ты прав! Его давно пора отправить на кладбище, но компания надеется получить страховку после того, как он потонет.
Я еще раз подкалываю его:
— Счастье, что имеется спасательная лодка для тебя и команды.
— Это верно, — говорит капитан машинально и уходит. Спор, который я спровоцировал, продолжался более четырех часов, и у каждого нашлось, что сказать.
10 часов утра. Мы плывем на северо-восток — против ветра и против волн, и корабль качает больше обычного. У многих заключенных и надзирателей морская болезнь. На мое счастье моим соседом оказался моряк. Нет ничего более неприятнее человека, который блюет тебе в руку. Этот парень — настоящий парижанин. На островах он уже семь лет, хотя сравнительно молод — ему тридцать восемь лет.
— Меня зовут Тити ля-Белот. Должен сказать тебе, дружище, что игра в белот — мой конек. На островах я добываю себе этим пропитание. Можно в ночь заработать около четырехсот франков.
— Значит, на островах много денег?
— Да, на островах полно патронов с деньгами. А ты, видно, новичок. Ничего не знаешь?
— Да, я ничего не знаю об островах. Знаю только, что оттуда трудно бежать.
— Бежать? — переспрашивает Тити. — Об этом даже говорить не стоит. Я на островах уже семь лет. Были две попытки и в результате — трое мертвых и два задержанных. Ни одному бежать не удалось.
— Для чего ты ездил на материк?
— Мне сделали снимок: проверили, нет ли язвы желудка.
— И ты не пытался бежать из больницы?
— Ты еще спрашиваешь?! Я попал в палату из которой ты бежал. Стоило подойти к окну подышать воздухом, как нас тут же отгоняли. На наши вопросы отвечали: «На случай, если вам взбредет в голову сделать то же, что и Бабочка».
— Скажи, Тити, кто этот верзила, что сидит рядом с командиром транспорта? Доносчик?
— Ты с ума сошел? Все его уважают. Это серьезный парень, ведет себя с достоинством, не дружит с тюремщиками, не принимает поблажек. Даже священник и врач не сумели заполучить его к себе. Этот парень — один из потомков Луи 15-го. Да, дружище, это настоящий барон и имя его Жан де-Берак. Но ему пришлось потрудиться, чтобы завоевать наше расположение: слишком ужасно преступление, которое он совершил.
— А что он сделал?
— Он сбросил своего сына с моста, и так как младенец упал на мелководье, спустился вниз, поднял его и бросил в другом месте.
— Что? Он дважды убил собственного сына?
— Его невесту, которая была служанкой в замке его мать выбросила на улицу, как собаку. Мать так тиранила этого парня за его связь со служанкой, что он в состоянии какого-то шока схватил своего сына, которого он прижил с этой служанкой и бросил в реку, а матери сказал, что отдал его в приют.
— Какой срок он получил?
— Только десятку. Это, Бабочка, не мы с тобой. Баронесса наверняка сказала судьям, что убийство кухаркиного сына — не столь уж тяжелое преступление, в особенности, если оно совершено бароном, который хочет спасти семейную честь.
Через несколько часов с островов Благословения спадет покрывало таинственности. Я знаю, что оттуда бежать трудно, но не невозможно. Я с удовольствием набираю воздух в легкие и спрашиваю себя: «Когда этот встречный ветер превратится в попутный при побеге?»
Прибываем. Острова образуют как бы треугольник, в котором Королевский и Сен-Жозеф — его основание, а Чертов остров — вершина. Солнце освещает острова своими горячими тропическими лучами, и их можно разглядеть до мельчайших деталей. Вот Королевский остров с плоской площадкой над выступом на высоте около двухсот метров. Вершина тоже плоская. Остров напоминает мексиканскую шляпу с отрубленным верхом, которая лежит на море. Маленькие домики с красными крышами придают острову редкое очарование, и человек, незнакомый с этими местами, наверняка захочет поселиться здесь на всю жизнь. На плоской лысине — маяк, который помогает кораблям не разбиться о скалы острова в плохую погоду. Мы приближаемся, и я различаю на острове пять больших зданий удлиненной формы. Тити говорит, что два передних здания — казармы, в которых обитает около четырехсот заключенных. Здание, окруженное высокой белой стеной, дисциплинарный блок. Четвертое здание — больница для заключенных, а пятое — больница для надзирателей. Вокруг высоких зданий в беспорядке разбросаны домики надзирателей, покрытые красной черепицей. Вдалеке виднеется остров Сен-Жозеф. На нем меньше пальм, меньше растительности, а на вершине — огромное здание. Я сразу улавливаю, что это изолятор, и Тити ля-Белот подтверждает мою догадку.
Корабль подходит к Королевскому острову с юга, и маленький Чертов остров совершенно исчезает из виду. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что это, в сущности, огромная скала, покрытая пальмами. По берегу моря разбросано несколько желтых домиков, в которых, как оказалось, живут политические заключенные.
Мы входим в бухту Королевского острова, хорошо защищенную каменным молом — возведение его стоило, наверно, жизни многим заключенным.
После трех гудков «Танон» бросает якорь на расстоянии двухсот пятидесяти метров от длинного и высокого причала, построенного из щебня и цемента. Параллельно причалу идут выкрашенные в белое домики. Я читаю надписи: «Сторожевая станция», «Лодочная станция», «Пекарня», «Управление порта».
У заключенных, которые собрались на берегу поглядеть на нас, не полосатая одежда: они все в брюках и белых рубашках. Тити ля-Белот объясняет мне, что те, у кого водятся деньги, шьют у портного очень добротную и красивую одежду. Почти никто не носит арестантскую форму.
К «Танону» приближается лодка, и мы по двое спускаемся в нее. Наши ноги свободны, но на руках все еще наручники. Сопровождают нас командиры транспорта и двое надзирателей с ружьями. Мы выходим на причал, выстраиваемся у здания с надписью «Управление порта» и ждем. Ссыльные, не остерегаясь тюремщиков, громко переговариваются с нами. Подходит Шапар, осужденный за дело в марсельской бирже, которого я знаю еще по Парижу. Он говорит мне:
— Не волнуйся, Бабочка, положись на друзей, у тебя в одиночке все будет. Сколько ты схватил?
— Два года.
— О, это проходит быстро. Потом придешь к нам и увидишь, что здесь не так уж плохо.
— Спасибо, Шапар. А как поживает Деге?
— Он работает в бухгалтерии. Он будет здорово жалеть, что не встретил тебя.
Подходит и Глиани. Он крепко обнимает меня и говорит:
— Положись на меня.
