Представители ДОН-Строя наотрез отказывались комментировать ситуацию. Пресс-секретарь компании Екатерина Вертячих через своего секретаря (!) передала, что очень занята: «Она на конференции, потом у неё будет важная встреча». У меня был номер мобильного гендиректора компании. Звоню ему:
— Добрый день. Извините, это Максима Блажко?
— Да-да, — весело ответил телефон.
— Меня зовут Эльхан Мирзоев. Я с НТВ. Можем с Вами записать интервью по поводу…
— Извините, извините. Очень плохо слышно. Кого Вы спрашиваете?
— Вас, Максим.
— Нет, нет. Вы ошиблись номером, — на другом конце провода генеральный директор строительного гиганта Москвы малодушно стал менять голос.
— Максим, Вы же сами этот номер мне давали…
— Телефон абонента выключен или находится вне зоны доступа сети, — ответил мобильный.
Неожиданно нагрянул ОМОН. Рабочих стали бить дубинками, прикладами, а упавших — ногами.
Перед нами выросла фигура офицера. Движения быстрые. Взгляд наглый, пренебрежительный.
— Так! Камеру убрать. Кто такие?
— Мы с НТВ, — опешил наш оператор.
— Убирайтесь отсюда вон! Быстро! Кассету мне дай.
«Он думает — он из службы безопасности президента!» — мелькнула у меня мысль.
— Так, руки уберите от камеры. Мы здесь стоим, снимаем и будем снимать.
— Я сейчас обоих заберу.
— Поехали.
— Это частная собственность.
— Это улица. Это не частная собственность. Сейчас Вы будете это объяснять своему руководству и прокуратуре, — я стал набирать номер на мобильном.
— Ой-ой-ой. Не надо! Не надо, пожалуйста. Не звоните! — офицер неожиданно весь съёжился.
Я даже не ожидал такого превращения. Кто же со мной только что разговаривал? Нагло и пренебрежительно, а?
— Не звоните! Очень Вас прошу! Меня потом замучают проверками.
— Вы понимаете, что превышаете свои полномочия и препятствуете нам осуществлять профессиональную деятельность.
— Ну, мне приказали — я делаю. У меня семья. Не надо никуда звонить, пожалуйста.
«Что же ты сейчас вспомнил? А у этих людей семей нет?»
— Ну, я больше не буду! Честно! — ещё недавно мужественный и дерзкий офицер привел мощный детсадовский аргумент.
— Ваши имя и должность.
— Сергей Шарпар. Командир роты ППСМ ОВД «Строгино». Не звоните, пожалуйста. Мне приказали. Затаскают, ведь.
Слева у автобуса с омоновцами увидел какую-то свалку-потасовку, кто-то надрывно матерился на всю улицу. Мы с оператором побежали туда. Людей забрасывали в автобус. Я протиснулся к двери автобуса и вижу — в проходе в ногах у бойцов лежит на спине Виктор Тюлькин. Но продолжает сопротивляться. Руками и ногами.
— Парни, вы что делаете. Это же депутат Государственной Думы! — крикнул я омоновцам.
Бойцы опешили. Депутата отпустили и быстро ретировались. Их добычей стали только шестеро рабочих. Забастовка продолжалась.
Посреди улицы стоял подавленный Олег Шеин с очень красным лицом:
— Что случилось, Олег Васильевич?
— Мне по морде дали, — растерянно признался Шеин.
Уменьшившийся в росте командир роты ППСМ ОВД «Строгино» всё еще неуклюже бегает за нами по пятам. Теперь он очень вежливый и заискивающе отвечает на мои вопросы. От кого из высокого начальства исходило указание, он не признался — боялся; а, возможно, и не знал. Но активисты левых организаций выяснили, что омоновцы приезжали по устному указанию заместителя начальника ГУВД Москвы генерал-майора Валерия Карнаухова. Так милицейское начальство решило помочь своим друзьям из ДОН-Строя. Без шума… Не получилось.
Видимо, наша съёмочная группа была, как кость в горле у руководства компании, и мешала им поступить с недовольными так, как они привыкли это делать раньше. К нам вразвалочку подошел необычный начальник автобазы Мюрат Кедиа. И мне:
— Пошли, отойдем, земляк. У меня дело к тебе.
— О! Как раз Вы мне на камеру и скажите точку зрения работодателя.
— Пошли, поговорим. Потом сделаешь свой фильм.
Отошли в сторону.
— Слушай, тебе это надо?
— Не понял. Что это?
— Послушай! — он повысил голос. — Они тебе кто — родственники, друзья? Что ты здесь торчишь? Тебе это надо?
— Вы послушайте! Это моя работа. Да и вы здесь рабочих заставляете трудиться без зарплаты. Они же не требуют чего-то нереального! Только нормальных трудовых отношений. В рамках российского законодательства. Интервью будет?
— Да они — бараны. Им так и надо! Потом они ещё ответят за все это. Пидоры.
— Ваша позиция понятна. От меня — что Вы хотите?
— Братан, мы же земляки с тобой. Это их свои проблемы. Давай решим всё с тобой по-братски.
Потом пристально посмотрел мне в глаза. И о чем-то подумал. Я заметил, что зрачки у него расширены.
— Сколько?
— Что — сколько?
— Десять штук хватит?
— Что? Десять штук?
— Десять тысяч долларов хватит? И ты уезжаешь…
— Вы серьезно мне деньги предлагаете?
— Да, сейчас прямо дам. Пошли в машину, я тебе сейчас отсчитаю.
— Нет, нет. Я не могу уехать. Это неправильно.
— Ладно, сколько ты хочешь? Бабки не проблема.
— Вы не поняли. Я не беру деньги.
Начальник автобазы был удивлен.
— Ты чё? Такой честный что ли?
— Нет, я не честный. Но это моя работа.
Собеседник меня не понял. И пошёл в атаку:
— Тебе не стыдно таким делом заниматься? Бегаешь здесь с этим… с палочкой, — сказал представитель строительного гиганта и попытался перехватить у меня микрофон НТВ.
— Послушайте. Не Вам решать — кем мне работать.
— Я тебе говорю! Иди — займись настоящим делом. Как мужчина.
Разговор становился всё более неинтеллигентным.
— А тебе сказать, чем пойти заниматься? — мне уже надоел этот тип.
— Мы с тобой встретимся потом. Я с тобой ещё разберусь. Я бля 20 лет сидел. Меня все воры уважают.
— Хорошо. Тебе мою визитку оставить? Или сам найдёшь?
— Я тебе твою визитку в жопу засуну! — уже за воротами автобазы крикнул начальник автобазы компании ДОН-Строй и добавил пожелание: — Чтоб ты сдохн!
Конечно же, уверен, финансовое предложение этого человека — бред. Думаю, уже понимая, что я откажусь, стал жонглировать цифрами. Но сам факт!.. Да, кстати, знаю много коллег с федеральных каналов, которые убрались бы оттуда за сумму в 100 долларов. Это не предположение. Когда я рассказывал им про эту историю, часто слышал такой комментарий.
Только во второй половине дня ДОН-строй как будто бы сдался. Благодаря посредничеству депутатов Шеина, Тюлькина и активистов левых движений стачком и работодатель договорились, что до 8 марта компания полностью выплатит всю задолженность, а до 5 марта оформит с рабочими трудовые договоры, выдаст полисы медстрахования. Все предыдущие три дня руководство обещало не считать прогулами и не преследовать за забастовку.
