Вечером того же дня на ранчо раздался телефонный звонок. К телефону, который у нас был рядом с загоном, подошел Ти Джей. «Эй, Чарли, это тебя», — крикнул он мне. Я был в доме у Джорджа и взял трубку там. «Чарльз, ты должен вернуться с деньгами или с травой, — услышал я голос какой-то всхлипывавшей девушки, — ко мне пришел Кроув, он грозится убить меня, если не получит своих денег». Потом в трубке заговорил другой голос: «Ладно, ты, умный ублюдок, твоя женушка у меня. Не вернешь мои бабки в течение двух часов, покромсаю ее на кусочки, а потом разбросаю их перед твоим домом». Я в упор не понимал, о чем эти двое толкуют, и заорал в трубку: «Эй, стойте! Какая жена, какие деньги? Кто это и о чем, черт возьми, вы говорите?» — «Не придуряйся, ты прекрасно знаешь, что это Кроув, и я хочу получить свои бабки или дурь. Даю тебе два часа, Уотсон, или девке конец!» — «Да постой же, приятель, — сказал я в трубку, — я не Чарльз Уотсон, а Чарльз Мэнсон. Успокойся, слышишь. Уотсона сейчас нет, но не стоит говорить, что ты порежешь какую-то девчонку, ведь мы можем уладить это дело. Где ты?» Он ответил, что у девушки дома. «Хорошо, — сказал я, — Текса здесь нет, капусты у меня тоже негусто, но я сейчас буду».
Ти Джей слышал наш разговор с другой трубки, так что, когда я подошел к загону, он уже пересказывал услышанное Дэнни Де Карло и двум другим байкерам. Теперь уже я рассказал им что к чему, добавив: «Я еду туда, и мне понадобится помощь. Вы со мной, парни?» У Дэнни и байкеров сразу нашлись какие-то неотложные дела вроде уборки навоза и осмотра лошадей. Да в час ночи эти засранцы никогда ничего не делали, и весь их неожиданный энтузиазм насчет лошадей был важнее, чем помощь мне. «Ладно, Ти Джей, остаемся мы с тобой. Ты поедешь?» Я видел, что в душе Ти Джей вовсе не хочет ввязываться в переделку, но все же он сказал: «Конечно, Чарли, я с тобой. Только подожди секунду, нам может понадобиться кое-какое средство убеждения». С этими словами Ти Джей куда-то исчез и вернулся со старым револьвером «бантлайн» калибра 22. Сам вид пистолета и предположение о том, что мне, возможно, придется им воспользоваться, должны были открыть мне глаза, показав, насколько все у нас изменилось. Но раз уж мы погрязли в воровстве, где все средства хороши, то можно сказать, что оружие было таким же обычным делом для байкеров и бывших заключенных, прибивавшихся к нам, как для меня нож, с которым я не расставался.
Мы взяли старый «форд» Джонни Шварца и поехали на нем в Голливуд, пистолет лежал на сиденье между нами. Когда мы добрались до нужного дома, Ти Джей взял пистолет и заткнул его за пояс. Поднимаясь по ступенькам, я остановился, повернулся к Ти Джею и спросил, что он собирается делать, если ему придется пустить в ход оружие. Он озадаченно уставился на меня. «Черт возьми, старик, — сказал я ему, — если ты будешь раздумывать, то проку от тебя будет мало, давай сюда пистолет». Я засунул оружие за пояс у себя за спиной. Пока мы шли, я пытался представить, во что мы можем влипнуть и как я собираюсь утрясти дело. Я чувствовал, что мы с Кроувом можем как-то договориться без драки, возьми я на себя ответственность за деньги. Я надеялся, он даст нам несколько дней, чтобы мы успели найти требуемую сумму. В общем, стуча в дверь, я был настроен на сделку, а не на разборку.
После первого стука дверь приоткрылась на несколько дюймов, из-за нее выглянул какой-то белый громила, спросивший у меня: «Ты Чарли?» Я кивнул, и парень открыл дверь. За парнем, впустившим нас, стоял еще один белый, но никакого чернокожего не было. Мне сказали, что Кроув вышел на несколько минут, но скоро вернется. С кляпом во рту связанная девушка лежала на кровати. Парни не излучали особой враждебности, и напряжения не чувствовалось. Я недооценил ситуацию и начал разгребать заваленный, чем попало, стол. Парни ничего не сказали, словно были не против. Ти Джей примостился у стены рядом с дверью и остался стоять. От парней не исходило никакого напряжения, так что я пошел дальше и начал развязывать девушку. «Кроув велел, чтобы девчонка оставалась связанной», — сказал один из парней. «Да брось ты, приятель, — ответил я, — ты что, не мужик? Девушка явно не справится с вами обоими. К тому же нам не помешал бы кофе, а она могла бы его приготовить». Освободив девушку от пут, я велел ей сходить в ванную и умыть свое заплаканное лицо, а потом сделать нам кофе, пока мы ждем Кроува, не замедлившего, кстати, появиться.
Кроув, известный как Большая Задница, весил килограммов сто пятьдесят. Он окинул меня оценивающим взглядом, мельком посмотрел на Ти Джея и заревел: «Какого черта эта девка тут расхаживает? Я же сказал вам, парни, не развязывать ее! Да что с вами такое, придурки? А ты, хитрожопый недомерок, где мои деньги и где тот ублюдок?» — «Послушай, приятель, — начал я, — с тех пор как мы с тобой поговорили час назад, мало что изменилось. Текс как сквозь землю провалился. И если твои деньги все еще у него, то я тут бессилен, я не могу найти его. А столько бабок я смогу собрать не раньше завтра или послезавтра. Но девушку отпусти. Я отвечаю за деньги». Кроув хранил молчание до тех пор, пока не уселся на мягкий стул, как какой-нибудь король на трон. Потом голосом громче обычного он заявил: «Я отвечаю перед другими людьми (он был связан с другими чернокожими наркодилерами), так что даю тебе четыре часа, чтобы достать бабло. Девка остается у меня, и я не затрахаю ее до смерти, так что можешь поиметь ее, когда отдашь деньги».
Я упрашивал его, обещая, что обязательно раздобуду деньги, но только мне нужно больше времени. Я просил отпустить девушку. Чем больше я умолял Кроува, тем злее и грознее он становился. Мы не могли договориться, и девушка стала рыдать, заклиная меня сделать что-нибудь и вытащить ее отсюда. Похоже, Кроув просто наслаждался затруднительным положением, в котором мы оказались. Его прямо раздувало от спеси. «Выметайся отсюда, педик! У тебя два часа. Пошел за моими деньгами!» Я упал на колени перед стулом, где он сидел: «Слушай, старик, видишь, я стою перед тобой на коленях, пожалуйста, не трогай девушку. Обещаю достать тебе денег. Только отпусти ее». Он посмеялся надо мной и сказал, что, вместо того чтобы дожидаться денег, может быть, убьет девушку и посмотрит, как она будет мучиться. Оставаясь на коленях, я вытащил из-за спины пистолет и протянул его рукояткой вперед Кроуву со словами: «Вот, приятель, если ты должен отнять у кого-то жизнь, возьми мою». Он смотрел на пистолет какое-то мгновение, прежде чем взять его. Как только Кроув потянулся за оружием, я развернул пистолет так, что рукоятка осталась у меня в руках, и вскочил на ноги. Сделав шаг назад, я сказал: «Ну, хорошо, ублюдок. Я распинался перед тобой, целовал тебе задницу и давал обещания. А теперь я заберу девушку, и ты можешь распрощаться и с ней, и со мной, и со своими долларами».
