В это время раскручивалось «дело Матевосяна». Выпускник Московского института цветных металлов и золота, заместитель политрука 84-го стрелкового полка, директор Задского золотодобывающего рудника Самвел Минасович Матевосян — человек огромной воли и обаяния, фигура легендарная, прожил, по собственному определению, «сказочную жизнь, рассказанную сумасшедшим». Это он утром 22 июня 1941 г. возглавил первую контратаку в Цитадели, сражался у Холмских ворот и в здании Инженерного управления, был трижды ранен. Затем были плен, лагерь, побег, луцкое подполье. В феврале 1944 г. с подходом Красной Армии группа Матевосяна захватила центр города и, дезорганизовав немецкую оборону, обеспечила практически бескровное его освобождение частями 1-го кавалерийского корпуса. Более года Матевосян провел на фронте, командуя гвардейской ротой, штурмовал Зееловские высоты, оставил автограф на стене рейхстага, получил два боевых ордена, был представлен к званию Героя Советского Союза, но не удостоился его. После войны уехал в Армению, устроился в геологическую экспедицию, прогремел на всю страну, разведав уникальное золотоносное месторождение, и со временем возглавил предприятие по его разработке. К этому времени вышла книга С.С. Смирнова, пришла всесоюзная слава, а 30 марта 1971 г. С.М. Матевосян был удостоен звания Героя Социалистического Труда «за выдающиеся успехи в развитии цветной металлургии». Его именем называли улицы и школы. На торжественном открытии мемориала в Брестской крепости рядом с П.М. Машеровым стоял и С.М. Матевосян.
Здесь закончилась «сказка» и началось «сумасшествие». Первой ласточкой стала анонимка, сообщавшая, что Матевосян присвоил себе документы героя Брестской крепости, погибшего на третий день войны. Затем «выяснилось», что его «никто не знает в подполье», появилось персональное дело по поводу строительства дачи. На защиту Матевосяна встали ветераны со всего Союза, знавшие его и по боям в крепости, и по подполью, и по фронтовым делам. Бывший командир партизанского соединения А.П. Бринский, связанный с подпольной группой Матевосяна, писал в ЦК КПСС о результатах своей беседы с партследователем в сентябре 1975 г.: «Из беседы с тов. Трошкиным A.B. у меня создалось мнение, что он ведет дело С.М. Матевосяна предвзято и необъективно. Это подтвердилось, когда на второй день по требованию Трошкина я написал объяснение. Он прочел его и возвратил мне со словами: «Это не нужно ЦК. Перепишите». — «Я другого не напишу. Что знаю, то и пишу». Мы передвигали по столу друг другу объяснение. Я категорически отказался писать то, что требовал от меня тов. Трошкин. Тогда он стал угрожать, что поведет меня к секретарю обкома для привлечения к партийной ответственности».
С.М. Матевосян на заставе имени А.М. Кижеватова, 1971 г.
В итоге С.М. Матевосяна исключили из партии, отобрали геройскую Звезду, возбудили против него уголовное дело. Из экспозиции музея Брестской крепости изъяли его фотографии. Наконец от С.С. Смирнова потребовали убрать в книге «Брестская крепость» всякое упоминание о Матевосяне. Смертельно больной писатель отказался. В 1975 г. 130-тысячный тираж книги лауреата Ленинской премии пустили под нож. В 1980 г. «Брестскую крепость» вычеркнули из плана серии «Библиотека Победы», в советское время она не издавалась больше ни разу.
Несмотря на реабилитацию, даже через 30 лет после окончания войны граждане СССР, побывавшие в немецком плену, оставались запятнанными. Они продолжали искать документы и свидетельства о своем прошлом, доказывать свою честность. В массовое сознание внедрялось, что настоящий советский человек всегда предпочтет смерть плену. Не случайно воспоминания защитников крепости, различные по содержанию, в финале совпадают почти дословно: «Рядом раздался взрыв, и я потерял сознание» (А.М; Филь). «Неожиданно раздался страшный грохот, и я потерял сознание» (П.М. Гаврилов). «Взрыв! Нас ослепило огнем. Я покатился вниз, потерял сознание» (А.М. Никитин).
(Командиры штаба сводной группы, по утверждению П.П. Кошкарова, попали в плен в полном составе, тоже будучи недееспособными: «Несколько бомб прямым попаданием ударили в здание казармы инженерного полка, как раз туда, где размещался штаб. Рухнули перекрытия второго и третьего этажей, и нас, то есть капитана Зубачева, полкового комиссара Фомина, меня и нескольких красноармейцев засыпало с руками. Пока нас откапывали, фашисты сжали кольцо. В бессознательном состоянии мы попали в плен». Однако сержант Д.А. Алексеев сообщает, что оставшиеся в живых защитники казармы, исчерпав боеприпасы и все возможности к сопротивлению, — «у нас не осталось ни одного патрона» — сдались в плен «при напоре немецкого огня». Фомин перед этим приказал уничтожить документы, сам надел солдатскую гимнастерку и даже подстриг голову под машинку. Кстати, другой участник обороны Е.А. Матвеенко в письме Юрию Фомину рассказывает: «Вашего отца мы переодели, постригли (чтобы спасти от немцев)». Первая версия в советское время была принята как официальная, вторую, недостаточно героическую в глазах чиновников идеологического фронта, никогда не публиковали. Но интересно, что Е.М. Фомин, один из трех легендарных организаторов обороны крепости, звания Героя не удостоился.)
Их дети, поступая на учебу или устраиваясь на работу, заполняли анкеты и должны были отвечать на вопросы: «Был ли кто-нибудь из ваших родственников в плену? Проживал ли на территории, временно оккупированной немцами в период Отечественной войны?» Ответы многое значили для кадровиков, которые «решали все». Эта подлость в государственном масштабе творилась полвека (конечно, в плену люди по-разному себя вели и выживали в нацистских лагерях по-разному, на этот сличай ученым советом музея было даже принято специальное решение: «Участников обороны Брестской крепости, скомпрометировавших себя в военное и послевоенное время, не следует популяризировать»).
Лишь 24 января 1995 г. указом президента Б.Н. Ельцина были полностью реабилитированы бывшие военнопленные и репатрианты. Год спустя С.М. Матевосяну, боровшемуся за свое честное имя, вернули Золотую Звезду и орден Ленина.
2 марта 1982 г. на территории Волынского укрепления был открыт филиал Брестского областного краеведческого музея — археологический музей. Он находится на том месте, где начинался город. Основой для его создания послужили обнаруженные археологами постройки XIII в. Главный экспонат «Берестья» — раскоп площадью 1000 квадратных метров. На четырехметровой глубине находится часть ремесленного квартала — 30 жилых и хозяйственных построек и две улицы. Музейный павильон имеет 14 залов, где экспонируются орудия труда, предметы одежды и вооружения, женские украшения, изделия из дерева, кожи, кости.
