Вторая версия, как кажется, лучше соответствует данным источников. Действительно, скандинавские древности в первой половине IX века сосредоточены только на севере Руси — в Приладожье и Приильменье. Затем осваивается Балтийско-Волжский торговый путь и лишь позднее знаменитый путь «из варяг в греки» по Днепру. Если считать, что послы представляли правящую верхушку «каганата», то логично допустить, что это было государственное образование на севере Руси — как раз в тех районах, куда позднее пришел Рюрик. Кроме того, и сами «Вертинские анналы» дают на это косвенные указания. Путь послов хакана росов, а это, по всей видимости, был небольшой отряд, оказался чрезвычайно трудным. Он пролегал по землям «диких» народов, полным опасностей, — так, что послы не рискнули возвращаться той же дорогой назад[250]. Для них оказалось значительно проще и безопаснее вернуться на родину «кружным путем» — через Европу. И действительно, для шведов путешествие по Европе было гораздо «привычнее», чем по неизведанным путям будущей Киевской Руси. Видно, что путь на юг, в Византию по этой лесистой, а затем степной территории был еще очень слабо освоен — возможно, «посольство» росов было одним из первых отрядов, пробиравшихся этим путем. Конечно, этих трудностей не было бы, если бы послы шли привычным и уже освоенным путем по Волге и затем на Дон через территорию Хазарии. Но здесь, по-видимому, они двигались в обход. Был бы этот путь столь трудным, а возвращение через Европу и Балтику столь безопасным, если бы земли хакана росов находились в центре Восточно-Европейской равнины или даже ближе к югу — в Поднепровье, в районе Киева? Думается, нет. А если «каганат» росов располагался на севере Руси, то тогда пройти весь путь до Византии по землям восточных славян, а затем степняков, было действительно сложной задачей. А вернуться через родную Балтику на тот же север Руси — делом вполне простым и достаточно безопасным.
Однако возникает другой вопрос. Некоторые исследователи настолько увлеклись фактической стороной сообщения анналов (прибытие послов хакана росов в Византию «ради дружбы»), что стали реконструировать дипломатическую деятельность «Русского каганата» и встраивать ее в целую систему внешнеполитических связей того времени. Между тем, собственно, отнюдь не снимается вопрос, который задал себе Людовик Благочестивый, заподозривший неладное. Ему, конечно, было чего опасаться — Франкская империя уже многократно испытывала на себе натиск норманнов. Посольство Феофила имело место в промежутках между нападениями норманнов на Фрисландию в 837 и 839 годах и, кроме того, между двумя посольствами ютландского правителя Хорика I, первое из которых в 838 году просило императора передать под управление Хорика и саму Фрисландию, и землю ободритов. Поэтому в такой сложной ситуации излишняя осторожность не мешала. Император провел тщательное расследование, в результате которого выяснил истинную этническую принадлежность «росских» послов и, кроме того, счел их разведчиками. Так ли это оказалось на самом деле или нет, мы уже никогда не узнаем. Но отрицать этот второй вариант деятельности «русского посольства» невозможно. Во всяком случае, он имеет равное право на существование с первым. Если так, и «посольство» на самом деле являлось разведывательной миссией, отправленной, чтобы разобраться в ситуации у ближних и дальних соседей, тогда вряд ли стоит излишне доверять заверениям дружбы «росского» хакана византийскому императору, а также принимать на веру рассказ о «чрезвычайной дикости свирепых народов». Чтобы попасть в Ингельгейм, «послы» вполне могли сослаться на трудности обратного пути и попросить столь благосклонного к ним Феофила (остро нуждавшегося, как мы помним, в этот период в поддержке других стран) отправить их к Людовику Немецкому. Была ли миссия хакана росов в Византию, а затем и в Ингельгейм, дипломатической — большой вопрос.
Примерно к тем же годам, что и прибытие «русских послов» в Ингельгейм, относится сообщение о «русских купцах», зафиксированное арабскими авторами. Принадлежит оно Абул-Касиму Убайдаллаху ибн Абдаллаху ибн Хордадбеху (ок. 820–912). Ибн Хордадбех родился в знатной персидской семье — его отец был правителем Табаристана, области на южном побережье Каспийского моря. Сам Ибн Хордадбех был весьма образованным человеком, он служил начальником почты в провинции Джибал (на северо-западе Ирана), а позднее стал начальником всего почтового ведомства халифата, проведя последний период жизни в Багдаде. Как чиновник, ведавший почтой, Ибн Хордадбех, естественно, был прекрасно осведомлен о торговых путях и, хотя сам никогда не предпринимал далеких путешествий, собрал обширную информацию о путях и географии разных стран. Итогом стал его труд «Книга путей и стран» («Китаб ал-масалик ва-л-мамалик»), приобретшая со временем большую популярность. Ибн Хордадбех написал также сочинения по генеалогии, ориентации по звездам, «культуре восприятии музыки», кулинарии и даже об искусстве питья (видимо, он был большой жизнелюб), но они, к сожалению, не сохранились. «Книга путей и стран» была завершена в 880-х годах. Считается, что существовало две редакции этого сочинения, причем интересующий нас рассказ есть уже в первой редакции, которая датируется 840-ми годами.
В перечне «владык земли» Ибн Хордадбех приводит титулы правителей разных народов, причем хаканами он называет владык тюрок, тибетцев и хазар, а вот владыку славян (ас-сакалиба) именует к. нан или к. бад (в разных рукописях). Исследователи полагают, что на самом деле это кназ[251]. Однако более интересно описание путей купцов-русов. Оно следует после рассказа о торговом пути еврейских купцов, которые отправляются по морю от мусульманской Испании до восточных областей халифата и дальше, в Индию и Китай. Потом следует такой пассаж:
«Если говорить о купцах ар-Рус (русах), то это одна из разновидностей славян. Они доставляют заячьи шкурки[252], шкурки черных лисиц и мечи из самых отдаленных [земель] славян к Румийскому морю (Черному морю). Владетель (сахиб) ар-Рума (Византии) взимает с них десятину (ушр). Если они отправляются по [Та?]нису — реке славян, то проезжают мимо Хамлиджа, города хазар. Их владетель (сахиб) также взимает с них десятину. Затем они отправляются по морю Джурджан (Каспийскому) и высаживаются на любом берегу. Окружность этого моря 500 фарсахов (около 3 тысяч км). Иногда они везут свои товары от Джурджана до Багдада на верблюдах. Переводчиками [для] них являются славянские слуги-евнухи. Они утверждают, что они христиане и платят подушную подать (джизью)»[253]. После этого Ибн Хордадбех возвращается к описанию путей еврейских купцов, но теперь уже описывает их движение по суше — опять-таки из мусульманской Испании или из земли франков через Северную Африку к Багдаду и дальше на восток, а вторым путем «позади Румии к стране (или области) славян (ас-сакалиба), затем к Хамлиджу, городу хазар, затем в море Джурджана, затем к Балху, Мавераннахру (среднеазиатскому "двуречью" между Сырдарьей и Амударьей), затем к Вурту тогузгузов (городу токуз-огузов), затем к Китаю»[254]. Таким образом, пути купцов-русов и купцов-иудеев пересекаются.
