Когда мы вплотную подошли ко второй деревне, наши головные подразделения остановил огонь противотанковых орудий, но «Тигры» с их мощными 88-мм орудиями быстро разделались с противотанковыми пушками противника. Танковая рота под командой Юргенсена под прикрытием нескольких фруктовых садов подбиралась к деревне с правого фланга.
По нашему бронеавтомобилю ударила 45-мм пушка, которая, однако, промахнулась. К сожалению, мы не смогли обнаружить ее огневую позицию. Теперь мы находились в 200 метрах от деревни и высматривали место прохода. По броне моей бронемашины застучали пули пулеметных очередей. Головной «Тигр» наехал на противотанковую мину и остался стоять с сорванной гусеницей. Появился и вступил в бой русский танк Т-34. Но мы должны были войти в деревню! Вдруг в моем бронеавтомобиле раздался чудовищный взрыв, и, придя в сознание, я обнаружил себя лежащим на снегу в колее и смотревшим на своего водителя, который сидел за рулем без головы. В результате прямого попадания в броне образовалась огромная дыра. Унтершарфюрер СС Альберт Андрес, оглушенный, шатаясь ушел в укрытие. С ужасом я заметил, что у него только одна рука. На месте второй руки было месиво из обрывков ткани и обломков костей.
Рота Бремера вошла в деревню и с боем пробивалась по улице. Неожиданно по пути нам попался русский танк. Он был подожжен ранцевым огнеметом. Только сейчас я заметил, что взял автомат оберштурмфюрера СС Зандера. Мой собственный остался в развороченной русским снарядом бронемашине. Зандер с благодарностью взял обратно свое оружие, а я воспользовался советской винтовкой.
Деревня стала нашей в течение часа, и мы сразу же установили переносные проволочные заграждения по всему периметру. Короткий день склонил меня к тому, чтобы переночевать здесь. В сумерках мы похоронили моего водителя Эрнста Небелунга.
Связные офицеры из гренадерской моторизованной дивизии «Великая Германия» доложили мне о действиях своей дивизии слева от нас. Я был рад, что севернее нас действовало закаленное в боях соединение.
Поразительная вещь произошла в ту ночь с обершарфюрером СС Бюгельзаком. Старый добрый Фриц почувствовал зов природы и, соответственно, подыскивал подходящее место. Довольный тем, что нашел защищенный от ветра угол дома, он приступил к своему важному делу. Но человек предполагает, а… Фриц был не один. Напротив него сидел русский лейтенант, который молча навел на него автомат и некоторое время наблюдал за «делом государственной важности». Мы вдруг услышали крик ужаса, и… в лучах наших фонариков был Фриц со спущенными до лодыжек брюками. Возбужденно, но безмолвно он показывал на своего противника. Мы редко когда так смеялись. Возможно также, что русский никогда еще не пробовал сигареты, которая была бы такой вкусной, как та, которой угостил его Фриц Бюгельзак.
Следующее утро мы встретили за атакой населенного пункта Валки, который находился в 10 километрах от места нашего ночлега. Русские танки и противотанковые орудия пытались задержать наше наступление, но мы обошли с флангов эти очаги сопротивления и уничтожили их атакой с тыла. Во время атаки последнего опорного пункта Валки боевая машина оберштурмфюрера СС Реймлинга получила прямое попадание. Реймлинг всего за несколько дней до этого был награжден Рыцарским крестом. В лице его экипажа мы потеряли храбрых товарищей.
После нескольких жестоких боев я достиг реки Мжа у Валков, находясь в роте Вейзера. Мост через реку был в целости, но я не верил русским и приказал идти в атаку по льду реки. Мост наверняка был заминирован. Рота заняла позицию за небольшими домами и сараями и держалась близ берега реки, готовясь к атаке. Время от времени на другом берегу я замечал голову какого-нибудь русского. Наши танки стояли сзади, и предполагалось, что они будут прикрывать огнем наш бросок по льду. Рота Бремера отстала и тащилась позади. Я лихорадочно думал, как лучше добраться до другого берега и взять Валки, не вводя в бой артиллерию и минометы. С другого берега доносился лязг танковых гусениц. Русские подтягивали свои Т-34.
Мои молодые солдаты смотрели на меня, как будто хотели сказать: «Слушай, дружище, ты опять втягиваешь нас в дерьмо! Тогда тебе не мешает подумать о том, как опять нас из него вытащить!» По-моему, им казалось забавным, что я лежал как большой пес на цепи, который не может достать кость и бессильно облизывается. Но вот я понял, что делать! Рота молниеносно, как будто выпущенная из пушки, перебралась через реку по льду и заняла другой берег. Я ринулся вперед по льду вместе с отделением штабной роты. Переход по льду проходил почти без усилий. Русские не сделали ни выстрела, но сидели как в оцепенении со своим оружием и уступили. Что подвигло нас на такой стремительный бросок? Ну, что-то вроде этого: «Прошу внимания! Первый, кто доберется до другого берега, получит три недели отпуска. Вперед!» Никогда еще, ни раньше, ни потом, не видел такого дружного старта.
Затем все происходило с молниеносной быстротой. Наши танки прошли по мосту, который к тому времени был уже безопасен для прохода. Они шли вперед по улицам и при поддержке пехоты выбивали оставшихся русских. Мы опрокинули артиллерийский батальон противника, в то время как он все еще находился на огневых позициях, и взяли в плен несколько сот человек. В нескольких километрах к востоку от Валков мы повстречали моторизованный (на бронетранспортерах) батальон Пайпера. Ротная разведка обнаружила растерзанные тела четырех наших товарищей. Их уложили в ряд и намеренно раздавили гусеницами танка.
В то время как мой батальон устремился на север, Пайпер добрался до железнодорожного узла Шлях, где мы опять соединились 8 марта. В тот же день дивизия «Лейбштандарт» продвинулась вперед, вплоть до западных окраин Харькова. Несмотря на противотанковую оборону и контратаки противника, наше наступление уже было не остановить. Мы хотели отбить Харьков.
3-я моторизованная дивизия «Мертвая голова», которая наступала слева от нас, взяла Старый Мерчик, а ее разведотряд достиг Ольшан. Наступление справа 2-й гренадерской моторизованной дивизии «Рейх» было серьезно затруднено сильно пересеченной местностью. К тому же угроза ее флангу со стороны крупных сил противника восточнее рубежа Ракитное – Люботин заставила оттянуть значительные силы дивизии на восток.
9 марта мы вышли к реке Уды и взяли Ольшаны. Оперативная группа «Кемпф» также быстро наступала на своем правом фланге. Окончательное решение было продиктовано развитием ситуации. Цель была только одна: Харьков. В тот вечер авангард дивизии «Лейбштандарт» уже вышел к населенным пунктам Пересечная на реке Уды и Полевая на реке Лопань.
