В декабре 1705 года Петр, получив сообщение о восстании в Астрахани, выехал срочно из Гродно, оставив армию на фельдмаршала Огильви и Меншикова. Вряд ли Карл надеялся на то, чтобы лично встретиться с царем на поле боя — его главной целью была сосредоточенная в Гродно русская армия. Гродненская эпопея довольно подробно описана в русской исторической литературе. Известно, что Август при приближении шведов, забрав для своей охраны несколько своих и русских полков, сбежал из Гродно, обещая вернуться с «сикурсом»; что между Меншиковым и Огильви возникли разногласия относительно того, как должна была вести себя армия ввиду возможного появления шведов: Огильви предлагал встретить Карла за стенами Гродненской крепости, а Меншиков считал возможным напасть на противника превосходящими силами; что обеспокоенный и лишенный достоверной информации царь долгое время находился в состоянии неведения и сильнейшего волнения и что в конечном счете благодаря именно его инициативе удалось вывести из-под шведского удара всю армию, обмануть Карла и уйти от запоздалого преследования шведов.
Посмотрим на эти события из шведского лагеря. У деревни Кржимечка, находясь на большом тракте, уходящем на северо-восток, восемнадцатитысячная каролинская армия перешла по льду Буг и быстрыми, довольно утомительными переходами, с артиллерией и обозом, подошла к восточным окраинам Гродно. Последний отрезок пути проходил в постоянных мелких стычках с русскими разъездами и постами. 24 (13) января 1706 года, преодолев за 16 суток 300 километров, шведы появились на южном берегу Немана.
Лагерь разбили прямо на снегу. Местность показалась шведам неприветливой, ничего сравнимого с тем, к чему они привыкли на зимних квартирах в Польше, их здесь не ожидало. Бедность, а точнее нищета и убожество были типичными даже для местных дворян. Король с принцем Максом спали в каком-то помещичьем доме на полу рядом с поросятами и курами и с удивлением наблюдали, как хозяйка в ночной сорочке разгуливала по комнате или возилась у очага. На следующее утро шведы перешли на крутой северный берег реки и отогнали заслон русских, пытавшихся воспрепятствовать переходу шведов через Неман.
Гродно в точном смысле слова не являлась крепостью, но фельдмаршалу Огильви удалось оборудовать вокруг города такие сильные оборонительные сооружения, что они заставили Карла XII отказаться от мысли штурмовать город без подготовки. Вопреки своим привычкам король благоразумно решил понапрасну своими солдатами не жертвовать и даже не брать город в кольцо. Рассредоточение сил по всему периметру города было практически неосуществимо — на это не хватило бы сил и средств — и нецелесообразно. Король решил «сторожить» город, не давая Огильви и носа высунуть в поле, и ждать, когда русская армия, съев все припасы, сдастся ему без боя. Надо было только сначала позаботиться о том, чтобы с голода не умерли его солдаты, ибо вокруг Гродно все давно было уже съедено.
Заставив армию ночевать еще одну ночь в открытом поле, Карл XII, оставив вокруг Гродно сторожевые отрады, призванные разорвать все коммуникации города с внешним миром, отвел всю армию на несколько километров к северо-востоку и востоку от города. Сам король с принцем Максом и королем Станиславом обосновался сперва в деревне Каминка, а потом в городке Жалудек, где добывать провиант было немного легче. Шведам пришлось учиться отыскивать еду, потому что местные крестьяне не держали хлеб в закромах и сараях, а закапывали его в землю далеко от дома, иногда в лесу. Но постепенно с этим справились — помогали длинные пики, которыми протыкали снег в нужном месте, и шведская крестьянская сноровка.
Пока Карл со своей армией мерз под Гродно, Август, во изменение своего обещания фельдмаршалу Огильви, разъезжал по южной части Польши и собирал воинские силы, чтобы потом повести их к Варшаве, куда должен был со своей армией подойти генерал Шуленбург, заменивший Штайнау. Август планировал с двух сторон нажать на оставленные под Познанью части Реншёльда, окружить их и разгромить. После разгрома Реншёльда Август планировал повести свою армию на выручку царю в Гродно.
План был блестящим, но исполнение его было из рук вон плохим. Реншёльд не сидел сложа руки, а вел активную разведку, и скоро об этом плане узнал все, что ему было нужно. Он не стал ждать соединения Шуленбурга с Августом, а решил напасть на них поодиночке. Ближе к нему оказался Шуленбург, у которого перед шведами вместе с русскими полками было как минимум двойное численное преимущество. С непоколебимой уверенностью в успехе Шуленбург стал преследовать Реншёльда, пока, наконец, под городом Фрауштадтом не произошло решительное сражение. Реншёльд доказал и на сей раз, что он и в одиночку, без Карла XII, как полководец стоил многого. Он прибег к простой уловке, создав у саксонца ложное представление о теш, что шведы боятся боя и спасаются от противника бегством. Он быстро отступал, пока момент и местность — под Фрауштадгом — не показались ему удобными, чтобы встретить русско-саксонкую армию решительным и стойким сопротивлением. Йоханн (Иоганн) Матиас Шуленбург был опытным и грамотным генералом, и он сразу понял, что Реншёльд его переиграл, но предпринимать какие-либо действия было уже поздно, и он вступил в навязанное ему сражение.
Во время боя 13 февраля 1706 года швед применил так называемый параллельный удар;с двойным охватом — прием, известный со времен Ганнибала при Каннах, но редко кем, особенно при численном меньшинстве, так успешно использованный. Реншёльд сначала набросился на левый фланг Шуленбурга, смял и окружил своей кавалерией русские части. Расправившись с русскими, шведы насели на саксонцев и после кровавой рукопашной схватки заставили Шуленбурга с остатками своего войска — не более двух тысяч солдат и офицеров — убраться с поля боя восвояси. Число погибших и пленных русских и саксонцев было примерно одинаковым — по 7500 человек[97]. Шведский историк Ф. Ф. Карлсеон в своем фундаментальном труде о Карле XII, ни словом не упомянув о резне, учиненной Реншёльдом над русскими пленными, называет фраунггадтскую победу фельдмаршала «великолепным предприятием».
Шведский генерал не столько радовался победе, сколько предавался отчаянию: он не знал, что ему делать с пленными — они связывали его по рукам и ногам. Он писал королю письма, но расстояние между отправителем и получателем было слишком большим, а местность контролировалась враждебными шведам отрядами поляков и русских, и потому почта шла долго и не всегда попадала в нужные руки. Не получив ответа, Реншёлм начал формировать из пленных новые батальоны: швейцарский, французский и немецкий (представители этих наций служили наемниками в саксонской армии). А с русскими пленными (около 500 человек) Реншёльд поступил коварно и варварски просто: он отдал приказ всех расстрелять. Очевидцы свидетельствовали, что русские офицеры, стоя на коленях, упрашивали генерал-лейтенанта сохранить им жизнь. Некоторые, из них, пишет П. Энглунд, чтобы спастись, вывернули свои мундиры наизнанку красной подкладкой наружу, надеясь таким образом сойти за саксонцев, но хитрость была разгадана[98]. «Узнавши, что они русские, — вспоминал один из шведских участников сражения, — генерал Реншёльд велел вывести их перед строем и каждому прострелить голову; воистину жалостное зрелище!»
