Да, в 1993 году в нашей стране стать обладателем одного миллиона рублей (или всего лишь одной тысячи долларов) было не так уж трудно. Но ведь больше всего в этом было именно горечи. Ведь отечественным «рублевым миллионерам» было так же далеко до настоящего капиталистического миллионера, как гитаристу отечественной рок-группы до Джимми Пейджа.
А концерты-презентации «Двойного альбома» – и в Москве (26 и 27 марта), и в Питере (3 и 4 апреля) прошли неплохо.
Глава XXXIV. НЕПРИЯТНАЯ ИСТОРИЯ
В предыдущей главе я обмолвился о планах по проведению концерта, посвященного десятилетию группы. На самом деле первые мысли о проведении юбилейного концерта впервые были озвучены ровно за год до самого концерта. Как-то прямо во время выступления, между песнями, Армен заявил залу, что входные билеты данного концерта можно будет использовать для того, чтобы попасть на крематорское десятилетие. Таким образом он, ни с кем не посоветовавшись, проявил довольно рискованную инициативу. Как только мы вышли за кулисы, я спросил у Армена, на какие деньги он собирается арендовать аппаратуру и зал для концерта десятилетия? Дело в том, что в те годы хозрасчет уже стоял во главе угла организации любого концерта. Нашей группе, не состоявшей ни в одном творческом союзе или иной организации, вряд ли кто-нибудь собирался сделать подарок в виде ассигнований на проведение подобного, бесплатного для публики, концерта.
Армен, который никогда не умел признавать свои ошибки (в данном случае необдуманные действия), тогда гордо ответил мне: «Приглашать гостей на день рождения за деньги – стыдно!». Но сообщать публике о бесплатном проходе на концерт десятилетия группы по сегодняшним билетам стал гораздо реже, примерно один раз на десять концертов…
В середине апреля съездили на один концерт в Чебоксары. Почему-то не оказалось удобного прямого поезда Москва – Чебоксары, поэтому нас встречали на какой-то другой станции и оставшийся отрезок, километров этак в шестьдесят, везли на автобусе. По пути встречавший нас молодой чуваш (Чебоксары – столица Чувашии) угощал нас бронебойным пивом «Букет Чувашии», по крепости сравнимым разве что с вином. Андрей Мурашов метко сравнил этот напиток с пивом, долитым водкой. Выступали мы, как это ни странно, в неком подобии ночного клуба. Только это был не клуб для «новых чувашей», а обычная ночная тусовка с концертом и дискотекой. Желающих проводить время подобным образом набралось немного – зал был заполнен в лучшем случае на половину. Ну что ж, в истории любой группы есть столь же неграмотно организованные выступления. Приходится перешагивать через отрицательные эмоции и с бравым видом следовать дальше…
Следующие гастроли звали нас в Кишинев. Я уже рассказывал, как мы выступали на проходившем в этом городе в мае 1992 года рок-фестивале «Рок-индепендент». На сей раз нас звали туда на сольные концерты. Правда, обстановка в Молдове была не самой удачной для гастролеров. Экономика этой сельскохозяйственной страны явно не справлялась с проблемами переходного периода от социализма к капитализму. В то время как в наиболее развитых российских регионах жизнь все больше поворачивалась лицом к гражданам, ситуация в этом сельскохозяйственном раю все более усложнялась. Заработной платы не хватало даже на самое необходимое для жизни, так что мечтать о каком-либо серьезном заработке в Молдове группе не приходилось. С другой стороны, отказываться от поездки в город, где «Крематорий» искренне любили, не хотелось. К тому же группа была не занята в эти числа, так что мы решили прокатиться в Кишинев, чтобы попить хорошего винца и погреться на жарком южном солнышке. Напомню, что конец апреля в Молдавии – это то же, что начало июня в Москве.
Нешуточность молдавских экономических трудностей заставила меня и организатора концертов Славу Дынго буквально выкраивать каждую копейку. Чтобы снизить расходную часть предстоящих гастролей, пришлось расселять группу по частным квартирам – как вы понимаете, это не самый удобный для проживания вариант. Но, как бы то ни было, настал миг, когда поезд, увозивший группу в Молдавию, стартовал с Киевского вокзала.
Ехали как всегда весело. Слава богу, не так «весело», как в Северодвинск. Выпивали. С нами поехала старая приятельница Армена Дарья (его будущая вторая жена), что отрадно разнообразило компанию и заставляло всех быть более собранными и культурными. В пути произошли две истории: одна веселая, другая печальная. Посыл и для первой, и для второй дал проводник нашего вагона. Этот странный персонаж был абсолютно завернут на идеях общества «Память» и персоне его предводителя Дмитрия Васильева. Из его уст постоянно сыпались сентенции о жидах и прочих иноверцах. У нас не было знакомых в рядах «Памяти», поэтому мы растерялись и, к сожалению, не послали проводника куда следовало сразу. Правда, первая история скорее развеселила всех нас. В какой-то момент я вдвоем с Дарьей вышел в тамбур перекурить. Откуда ни возьмись появился проводник и снова начал «загружать» нас своими «понятиями в национальной сфере». А надо вам сказать, что в нашей славной столице, видимо, проживает мой двойник, вхожий в число завсегдатаев тусовки «Памяти». Почему я так решил? Да потому, что проводник обращался ко мне так, будто время от времени пересекался со мной в тех кругах. В какой-то момент он прямо сказал, что видел меня в штабе у Васильева. Я не стал разубеждать его в том, что он с кем-то перепутал меня. Наоборот, я даже немного поддакивал ему поначалу. Но вскоре наступило время разыграть его. Дождавшись паузы в его антисионистской лекции, я заявил, будто Дим Димыч (я где-то слышал, что именно так Васильева называют соратники) в настоящий момент рассматривает вариант новой «партийной» концепции, которая видит в евреях союзников общества «Память». Проводник лишился дара речи, Дашка давилась от смеха, стараясь не «расколоться», а я продолжал фантазировать. Вернувшись в купе, мы в красках передали – насколько нам позволял прорывающийся хохот – весь разговор с проводником вагона.
На одной из следующих остановок Григорян и еще несколько наших вышли размять ноги, а по возвращении Армен начал активно возмущаться очередными антисемитскими речами проводника: во время загрузки в вагон тот успел вновь выплеснуть кучу гадостей. Серега Третьяков, выросший в простой среде, в народе, которому годами, еще при царизме, внушался постулат «бей жидов, спасай Россию», не понял, о чем идет речь, и вякнул под руку подвыпившему лидеру что-то типа: «И нам без евреев только лучше будет!». Григорян, изумленный подобной противофазой собственного бас-гитариста, не сдержался и при всех обидел Серегу (не буду уточнять как именно). В общем, через несколько минут мажорный настрой компании был полностью нарушен. Серега покинул купе, а следом за ним по одному – якобы чтобы покурить – стали разбредаться и другие участники группы. Настал миг, когда в купе с Арменом остались только трое: Дарья, я и оператор группы Сергей Овсянников. Причем вся эта троица пыталась объяснить Армену, что он совершает ошибку. Ну погорячился, с кем не бывает! Но ведь исправить оплошность проще простого. Даже прощения просить не надо, выпей с Третьяковым и скажи что-нибудь типа: «Ладно, Серега! Всякое бывает». Но Григорян заерепенился: «А чего он евреев оскорбляет? А как же наш друг Мишка Россовский?». Тут я и сказал Армену, что Россовский здесь ни при чем, и что он сам (Армен) в горячие моменты тоже допускал отнюдь не безобидные слова в адрес того же Мишки. Но, как я уже говорил, не каждый умеет исправлять свои оплошности или хотя бы признавать их. И я тотчас услышал от Григоряна, «что слишком разговорился и сам могу в два счета вылететь из группы». Всему есть свой предел, и я сказал:
