На следующий день вышла в море подводная лодка, на которой уходил Трипольский. Еще через день покинула Лервик и наша "В-4".
- Товарищ командир, получено разрешение на выход в море! - доложил вахтенный офицер.
На пирс проводить нас пришла большая группа английских офицеров во главе с командиром военно-морской базы.
И словно для того, чтобы мы навсегда запомнили Шотландию, густой туман спустился на море, и лишь только наша подводная лодка отошла от пирса, берег потонул во мгле.
Подводная лодка обогнула южный мыс острова Брессей, и сигнальщик, который давно ничего не видел в густом, как молоко, тумане, все же доложил мне, с явным удовольствием соблюдая установленную форму рапорта:
- Товарищ командир, берега Шотландии скрылись.
При этом голос сигнальщика дрогнул.
Северяне
День 4 августа был в Заполярье почти ясным. Солнце еще не показалось из-за горизонта освещая только обрывки кучевых облаков, в беспорядке разбросанных по бледно-голубому небу.
Наша подводная лодка приближалась к родным берегам. Вот-вот должны были открыться очертания скалистых гор Мурманского побережья, и внимание сигнальщиков и вахтенного офицера невольно привлекла южная часть горизонта. На какой-то момент бдительность была ослаблена, между тем на подходах к базам и портам нас подстерегали всякого рода опасности. Фашистские подводные лодки и авиация обычно нападали на наши транспорты и боевые корабли именно в этих местах. Учитывая это, я время от времени напоминал сигнальщикам о необходимости усилить наблюдение за горизонтом и воздухом Я знал, что всем уже изрядно надоели мои непрерывные напоминания о бдительности, но я не мог поступать иначе. И все же, несмотря на это, корабельное наблюдение прозевало летевший на бреющем полете самолет.
И хотя я определил, что это самолет типа "Каталина", которыми была вооружена наша противолодочная оборона, я скомандовал немедленное погружение. Уйдя на глубину, подводная лодка некоторое время продолжала путь. Это нужно было для того, чтобы самолет окончательно потерял то место, где он обнаружил лодку. Затем я вызвал в центральный пост сигнальщиков, отругал за ротозейство и обещал пробрать еще на собрании всего экипажа. Этой меры на корабле боялись больше всего. [241
После таких собраний все члены экипажа обычно долго держали провинившегося под обстрелом товарищеской критики, и нередко бывали случаи, когда "потерпевшие" обращались ко мне с просьбой помочь им реабилитировать себя перед коллективом.
Когда мы всплыли в надводное положение, самолета уже не было видно, а прямо по носу лодки открылся расположенный слева от входа в Кольский залив остров Кильдин. Сообщение об этом было встречено в отсеках с ликованием. Для истосковавшихся по Родине подводников остров Кильдин в ту минуту был первым желанным клочком родной земли.
"В-4" полным ходом шла в Кольский залив.
- Прямо по носу четыре катера-охотника, идут на нас большими ходами! громко доложил сигнальщик.
Это шли катера, чтобы эскортировать нашу лодку при прохождении через опасные в противолодочном отношении входные фарватеры и узкости. Они быстро сблизились с нами и, поздравив с помощью флажных сигналов с благополучным возвращением на Родину, повели нас в базу.
Когда "В-4" вошла в Кольский залив, навстречу нам вышел специальный катер, который должен был провести лодку в незнакомую еще нам Екатерининскую гавань. С катера на борт "В-4" поднялся Трипольский.
Приняв от меня рапорт, он спросил:
- Вам известно что-нибудь о "В-1"? Была ли у вас связь с нею в пути? Ведь до сих пор она не пришла в базу.
- Неужели?.. - только и мог произнести я.
- Все может быть... Слишком долго ее нет. Но подождем еще немного, будем надеяться на лучшее.
Долго и терпеливо североморцы ждали возвращения в их боевую семью подводников с "В-1". Однако прошло много дней, а подводная лодка, которой командовал Герой Советского Союза капитан второго ранга И. И. Фисанович, так и не пришла на Север.
По поводу исчезновения "В-1" делались различные предположения. Но наиболее вероятным из них следует считать, что она погибла в бою с сильным и коварным врагом.
...Следуя за катером, мы развернулись и вошли в Екатерининскую гавань. И сразу перед нами открылась чудесная панорама города Полярного.
- Так это ж огромный город! - вырвалось у меня. - Посмотрите на эти дома, улицы!..
Первое впечатление было такое, что в этом городе обязательно должен быть и трамвай, и троллейбус, и автобус. Этими мыслями я поделился с комдивом.
- Нет, вы ошиблись, - улыбнулся Трипольский. - Город построен на скалистом плоскогорье и поэтому кажется многоэтажным. А троллейбусы здесь не нужны, так как на них все равно некуда было бы ездить - город небольшой, все рядом.
Нас встречали почти все жители города. Еще издалека мы увидели большую группу офицеров и адмиралов на пирсе у места стоянки подводных лодок, куда нам было указано подойти для швартовки.
- Отдайте рапорт члену Военного совета вице-адмиралу Николаеву. Командующий флотом в Москве, вызван в Ставку, - инструктировал меня комдив перед самой швартовкой.
Швартовка не отняла много времени. Я выскочил на пирс и доложил члену Военного совета о благополучном прибытии подводной лодки на Родину. Первый вопрос, который задал мне вице-адмирал, был относительно того, знаем ли мы что-нибудь о подводной лодке Фисановича.
По всему чувствовалось, что Командование флота считало "В-1" погибшей, но никому не хотелось верить в это. И, разговаривая с нами, вице-адмирал и сопровождавшие его офицеры то и дело возвращались к этой теме.
Как только я вышел от члена Военного совета, меня окружили мои новые товарищи по оружию. Дружеским рукопожатиям, казалось, не будет конца.
- Ярослав! - вдруг услышал я, и передо мной выросла фигура капитана третьего ранга Михаила Семенова. - Сколько зим, сколько лет!
И мы обнялись с другом моей юности, участником многих боевых походов, флагманским штурманом бригады подводных лодок Михаилом Минаевичем Семеновым.
Михаил Семенов, Федор Видяев и я дружили между собой все четыре года учебы в Ленинградском военно-морском училище имени М. В. Фрунзе и по окончании его в 1938 году получили назначение на разные флоты: Семенов и Видяев на Северный, а я на Черное море.
С тех нор мы ни разу не встречались. И теперь оба мы были рады столь неожиданной встрече.
- А Федя... погиб, - сообщил мне печальную весть Семенов, высвободившись из моих объятий, и указал на памятник, поставленный тут же, прямо напротив пирсов, где были ошвартованы лодки.
- Да, я слышал, - тихо ответил я, и мы направились к памятнику. "Капитан 3-го ранга
