Вася не сдавался:
- А ведь тебе стыдно, Мехти! Ты даже в глаза мне не можешь смотреть!
Мехти выпрямился, обернулся к Васе и решительно сказал:
- Не возьму я тебя с собой, Вася! - И более мягко добавил: - На этот раз не возьму.
- Да почему?..
- Сам знаешь!
- Камаринская?
- Да, ты пока нездоров, Вася. И если ты сам о себе не желаешь заботиться, мне приходится взять это на себя.
- А может, ты просто боишься, что из-за моей неповоротливости мы можем угодить в лапы к немцам?
Мехти улыбнулся:
- Нет, я и вправду только о тебе беспокоюсь. Отдохни... Надо ж ведь и другим попробовать себя в деле.
- Чего же стоит наша дружба, Мехти, - с горечью сказал Вася, - если тебе так легко заменить меня кем-нибудь другим! Ты, верно, думаешь: ну, что он делал, когда я брал его в Триест? Таскал сумки с взрывчаткой, и все! А это может сделать каждый! Нет, Мехти, рядом с тобой шел Василий, готовый в любую минуту отдать за тебя жизнь! Теперь я жалею, что не подвернулся мне случай доказать тебе это!
Мехти молчал. А Вася продолжал горячо убеждать его:
- Ну, что из того, что я хромаю? Мало ли теперь хромых немцев! Это не так уж плохо будет выглядеть - если я стану слегка хромать. Заикаюсь же я, когда это нужно? И потом мы ведь придем в город, когда будет темно... Да, знаешь, мне один человек сказал: звезды утром ложатся спать. Мы с тобой, как звезды, не спим по ночам... Правда, хорошо сказано?
- Да, - согласился Мехти. - Хорошо. Кто это сказал?
Вася ответил не сразу. Он взглянул на друга глазами, полными горя и гнева, и дрогнувшим голосом ответил:
- Она...
- Вот в этом-то все и дело, Вася! Я боюсь брать тебя с собой! Боюсь, что ты наделаешь мне хлопот, - грубовато сказал Мехти, сам взволнованный не меньше Васи.
- Нет, Мехти, ты меня плохо знаешь! - покачал головой Вася. - Я ведь понимаю, какое великое дело мы делаем... Мы не только мстители, - мы бьемся за свободу, за хорошую, добрую тишину в мире, за такую, что нарушается лишь песнями раздольными - вот как у нас на Смоленщине.
- Что же мне делать с тобой, Вася? - словно раздумывая вслух, проговорил Мехти, и Вася понял, что он колеблется.
- Как что делать? Взять меня с собой, и все будет в порядке!
- Тебе будет очень трудно, Вася!
- А тебе легко? Сильвио смелый парень, я люблю его, но он же не разведчик!
- И ты раньше не был разведчиком...
- Все равно! Скажи, с кем ты больше рискуешь? Со мной или с Сильвио?
Мехти подумал о Сильвио. Да, его можно одеть только под итальянца. Большие черные глаза с крупными зрачками, полными озорных искорок, непослушные кудри - все это совсем не характерно для немцев. А удобней иметь при себе денщика немца: к нему меньше будут придираться. И Васю в этом отношении вряд ли кто мог заменить!
- Ну, а если уж придется, - снова заговорил Вася, - то я им задам такую камаринскую, что век будут помнить!
К друзьям подошел Сильвио, взволнованный, весь сияющий от счастья, полный горячего нетерпения.
- Я готов! - он вытянулся перед Мехти, выпятил вперед грудь. Мехти смерил его оценивающим взглядом. Нет, бравым воякой он никак не выглядел!.. А слишком длинный пиджак еще больше подчеркивал маленький рост Сильвио.
Поодаль от них стояла Вера; и по тому, как она теребила свой фартук, Мехти понял: тяжело ей расставаться с Сильвио, к которому она успела уже привязаться.
- Придется тебе, Сильвио, подождать до другого раза! - разведя руками, сказал Мехти. - Сегодня ты останешься здесь...
У Сильвио вытянулось лицо; от неожиданности он не мог вымолвить ни слова: язык словно прилип к гортани. Он перевел вопросительный взгляд на Васю, но тот только виновато улыбнулся в ответ.
- Не горюй, Сильвио! - попытался утешить его Мехти. - Когда-нибудь я и тебя возьму с собой. А пока ступай к Вере: она хочет тебе что-то сказать.
Сильвио молча повернулся и ушел.
Мехти видел потом, как он сидел, мрачно, уставившись перед собой, а Вера, радостная и счастливая, старалась развеселить своего друга.
Васю и Мехти провожал чуть не весь отряд. Долго смотрели партизаны вслед своим любимцам. Фигуры их становились все меньше и меньше и, наконец, исчезли за деревьями.
На следующий день друзья уже подходили к Триесту.
Спускались сумерки... Мехти услышал вдруг зловещее воронье карканье: над небольшой ямой кружилась стая воронья. Неясное предчувствие сжало ему сердце.
Он прошел еще немного, потом остановился, снял с плеча вещевую сумку и передал ее Васе.
- Иди вперед, - сказал он, - я догоню тебя.
Когда Мехти приблизился к яме, воронье, гомоня недовольно и тяжело хлопая крыльями, поднялось в воздух и начало кружить над Мехти.
В яме были свалены трупы расстрелянных гитлеровцами людей. Мехти снял фуражку... и вдруг вздрогнул всем телом. В глаза ему бросился край знакомой клетчатой юбки. Весь похолодев, Мехти заставил себя еще посмотреть в яму. Край клетчатой застиранной юбки, разутая нога в сиреневом чулке... Сомнений быть не могло.
Мехти казалось, что он вот-вот свалится без чувств. Анжелика! Родная, неутомимая, всегда безропотная Анжелика! Сколько было вместе с ней пройдено дорог, сколько раз им приходилось вместе вырываться из обьятий смерти! Вырываться, чтобы потом снова встретиться с нею... И вот смерть оказалась сильнее... Мехти подался вперед. Еще минута, и он бросится в яму. Оглянувшись, он увидел, что к нему идет Вася.
Мехти заторопился навстречу.
Нечеловеческих усилий стоило Мехти овладеть собой. И еще трудней и горше ему было бы, если б он знал, какое чувство унесла с собой из жизни бедная Анжелика. Оно бродило в ее душе - смутное, неведомое, и останься Анжелика в живых, она нашла бы этому чувству название...
- Пошли, Вася! - стараясь говорить спокойно, позвал Мехти: - Нам еще надо застать священника!
Но Вася не двигался с места.
- Что там, в этой яме? - спросил он, устремив на Мехти испытующий беспокойный взгляд.
- Там трупы. Помнишь, они лежали в яме, когда мы проходили прошлый раз? - ответил Мехти и взял Васю за локоть. Вася вырвался от него.
- Я, нет, что-то не помню! - прошептал он и сделал шаг к яме.
- Вася! - строго окликнул его Мехти. - Ты начинаешь забывать, зачем мы идем в Триест!
Вася как-то сник сразу.
- Хорошо, - сказал он и повернул от ямы. Всю дорогу до города Вася молчал.
Когда они вошли в каменную пригородную церквушку, на них повеяло прохладой. Под сводчатыми арками церкви, утопающей в полумраке, Мехти остановил Васю.
- Ты останешься здесь, - тихо шепнул он, - будь внимателен. Налево от тебя дверь, ведущая во двор. А там можно выбраться через забор. Если ничего не случится, мы встретимся с тобой тут же. Следи, кто сюда входит.
Вася кивнул. Мехти направился в глубь церкви. В глубине ее горела единственная свеча. В ее неверном пламени пошатывались тени колонн и арок, и казалось, что церковь вот-вот рухнет. Над свечой склонилась знакомая фигурка сморщенного старичка священника. Заслышав шаги, он выпрямился.
