К одному такому вновь прибывшему отряду подошел Щорс. Правофланговым стоял семидесятилетний крестьянин, обутый в лапти.
— Почему, дед, воюешь? — спросил Щорс.
— Сына и дочку гады замучили.
— Крепко решил воевать за советскую власть?
— Коли пришел до тебя, значит крепко. Вот и внука с собой захватил.
Рядом стоял паренек лет шестнадцати со штыком, заткнутым за пояс.
— А тебе, молодой человек, не рано ли еще воевать? — спросил Щорс.
— Зачем рано? В самый раз.
— А где же винтовка твоя?
— У немцев добуду, — с уверенностью ответил паренек.
Приказ партии был выполнен: первые украинские полки сформированы.
Молодая Советская республика, сама ощущая нужду решительно во всем, щедро снабжала украинцев оружием и боеприпасами, материалами и обмундированием.
Командиром 1-го Украинского полка имени Богуна был назначен Николай Александрович Щорс.
На Украине осложнилась обстановка. Немцы хозяйничали жестоко, хищно, точно в своей африканской колонии. Грабили, гнали в свой фатерланд скот, хлеб, уголь, марганец — все, что под руку попадалось. Десятки тысяч людей угонялись на работы в Германию. Украинский народ ответил на это бунтами, восстаниями. В мае взялось за оружие почти все население города Лубны; в июле партизаны захватили Мариуполь, в августе вышли партизаны из чащоб Чернолесья и, уничтожив немецкие гарнизоны вокруг Звенигородки, ворвались в самое местечко. В разгар лета вспыхнули крестьянские восстания в Таращанском, Липовецком, Уманском уездах. Участились забастовки. Под ногами немецких оккупантов запылала украинская земля. Они стали еще больше зверствовать: началась беспощадная расправа с рабочими и крестьянами. Сменили правительство: вместо Петлюры с его Центральной радой объявили гетманство с царским генералом Скоропадским во главе, — немцы полагали, что генерал Скоропадский скорее, чем бухгалтер Петлюра, поставит на колени украинский народ.
Первые украинские полки в это время усиленно готовились к боям. Командиры и бойцы знали, что творится на их родине, и понимали, что приближается час решительной схватки.
Щорс был неутомим: он работал дни и ночи. Деятельный, всегда подтянутый, жизнерадостный, он стал живым примером для своих помощников и солдат. Строевые занятия он чередовал с классной учебой. Щорс добивался того, чтобы его бойцы выучкой превосходили воинов противника. Он боролся за дисциплину — сознательную, революционную. Воспитывал в своих бойцах любовь и преданность Родине, партии, народу. Мысли эти он четко высказал в письменной клятве, которую сам составил:
«Я, гражданин… совершенно добровольно вступаю в ряды 1-го Украинского повстанческого полка и обязуюсь, не щадя своей жизни, бороться против капиталистов за освобождение Украины от оккупантов и контрреволюционеров, беспрекословно выполняя все приказания моего начальства…»
Несмотря на предельную загруженность, Щорс сам вел беседы с бойцами о политике большевистской партии, о борьбе трудящихся за социализм. «Ломаный грош цена тому коммунисту-командиру, — говорил Щорс своим помощникам, — который не воспитывает воинов в коммунистическом духе».
В ноябре 1918 года произошла революция в Германии. Началось бегство немецких захватчиков. Крестьяне и рабочие преследовали бегущих, отбивали у них артиллерийские парки, обозы с интендантским имуществом. С немцами побежал и их ставленник гетман Скоропадский, но… буржуазное правительство осталось и опять с батькой Петлюрой во главе.
Украинская армия во взаимодействии с частями Красной Армии перешла в наступление против укрепившихся еще во многих местах немцев и против Петлюры.
Щорс был назначен командиром бригады. В ее состав входили полки: Богунский, которым непосредственно командовал Николай Александрович, Таращанский, которым командовал рабочий киевского «Арсенала» Боженко, и Новоград-Северский, которым командовал крестьянин Тимофей Черняк. Цель, которую партия поставила перед бригадой, — захватить Киев.
Прошло всего девять месяцев, а какая перемена! Из Сновска вышел Щорс с тридцатью бойцами, а к Киеву направляется во главе бригады, и какой! В Богунском полку — 1100 штыков, 100 сабель, 15 пулеметов, 3 орудия; в Таращанском — 400 штыков, 150 сабель, 20 пулеметов, 2 орудия; в Новоград-Северском — 600 штыков, 80 сабель, 35 пулеметов и 4 орудия.
Как река во время половодья, неудержимо наращивая силы, сметает в своем стремительном движении все, что преграждает ей путь, так бригада Щорса в своем рывке к украинской столице сметала на своем пути и немцев, которые медлили с уходом, и петлюровцев, которых германцы напоследок богато оснастили оружием, и отряды разных бандитских батек, которые в уездном масштабе копировали главного батьку — Петлюру.
Январь 1919 года был холодным; дороги замело снегом. Отставали обозы. Но может ли это остановить движение вперед людей, рвущихся к победе, к новой жизни? Щорс посадил часть своих бойцов на сани.
К местечку Седнев Щорс подошел с одними своими разведчиками. Обычно мелкие гарнизоны не очень сопротивлялись, разбегались или сдавались в плен, а вот тут, в Седневе, засели отборные петлюровские сечевики: они решили принять бой. Ждать подхода частей Щорс не захотел: он разведал расположение вражеских средств обороны, выждал ночи и, разделив своих разведчиков на две группы, внезапно с двух сторон наскочил на местечко. Удар был такой дерзкий и неожиданный, что сечевики после первого же натиска выбросили белый флаг.
Дальше Чернигов — большой, хорошо охраняемый город. Там был размещен целый корпус, и им командовал боевой царский генерал Терешкович. Он укрепил подступы к городу и расставил свои части так искусно, что «зайцу не проскочить в Чернигов», — так доложил генерал самому батьке Петлюре.
Город жил мирной, глубоко тыловой жизнью: горело электричество, торговали магазины, газета печатала «роман с продолжением».
В губернаторском доме бал. Из окон льет на улицу яркий свет, доносятся звуки бравурной музыки.
Бал был в разгаре, когда Щорс с конным эскадроном подошел к губернаторскому дому. Бесшумно снял часовых, оцепил здание и в сопровождении одного только адъютанта поднялся по широкой мраморной лестнице. Двери в танцевальный зал распахнуты. Тысячи радужных искорок вспыхивают в хрустальных подвесках, которые, точно льдинки, свисают с пирамидальной люстры. На хорах играет духовой оркестр. По залу кружат офицеры в ярких мундирах, девушки в белых воздушных платьях. Они выписывают замысловатые фигуры на скользком паркете. Вдоль стен — старики во фраках, в цветных свитках.
